Джорлан схватил руки женщины и пригвоздил их над ее головой.

— Это незаконно… ты должен повиноваться мне!

Он тихо рассмеялся. Колебания чувственной протяжной речи легко пронеслись вдоль ее позвоночника.

— Не думаю, что Маркель, которая так равнодушна к приличиям, как ты, будет бить тревогу. Это может плохо выглядеть в глазах твоих приятельниц, — дразня, прошептал он.

Хорошо, что Джорлан не мог видеть в этот момент выражения ее лица. Поскольку это было выражение близкой победы.

— Ты будешь наказан за такое.

— Я? — Жесткие завитки слегка коснулись округлых полушарий ее попки, когда он провел членом туда и обратно вдоль складочки ее ягодиц. Короткий стон сорвался с ее губ.

— Тобой, Грин? — Он снова скользнул по ней. — Ты уверена?

Грин резко втянула воздух. Это становится рискованным!

Его чувственность разбудила внутри него опасную нужду, завоевавшую и поработившую обладателя. Дикая эротика Сензитива.

— Попробуй, — ответила она так холодно, как только смогла.

— Я и собираюсь. — Его мужественность, ощущаемая как бритвенный камень, заключенный в шелк Рамаги, собственнически скользнула по ее спине. Он навалился на нее сверху и проследил путь сзади по ее шее точно также, позволяя пульсирующему кончику своего члена поверхностно скользнуть по краю мочки ее ушка и вдоль скулы.

— Какого рут-бида, по твоему мнению, ты творишь?

— Я не уверен. — Он намотал ее волосы на запястье и дернул голову Грин к себе. — Но мне это нравится. — Его рот обрушился на ее губы. Он пировал на них. Необузданно. Воспламеняющее. Свободно.

Грин понимала, что идет по тонкой линии, которая рассматривалась бы Слоем в отношении приемлемости поведения. Распаляя Джорлана, она рисковала толкнуть его в области, которые, может, было бы лучше оставить неизведанными для мужчины, чья природа была такой мятежной. Все так, если бы у нее был выбор. У нее выбора не было.

— Что ты надеешься этим выиграть? — Спросила Грин между его лихорадочных поцелуев.

— Вопрос таков: что ты надеешься этим выиграть?

Он знает, что я делаю? Грин с трудом задышала, когда силой ворвался между ее губ и проник в рот.

И задохнулась вновь, когда он тотчас же вошел в нее сзади. Он наполнил и пульсировал внутри нее, погрузившись полностью. Она закричала.

Освободив запястья женщины, его руки сомкнулись вокруг узкой талии, чтобы подтянуть ее вверх, плотно к его паху. Грин изогнулась дугой и закричала, ее руки безрезультатно дергали сильные, мускулистые руки, обнимавшие ее. Его рот скользнул, чтобы лихорадочно обвести линию скулы и подбородка.

Он застонал, жарко, неровно выдохнув возле ее ушка, вжимаясь еще сильнее во влажное лоно. Он зарылся в пряди ее волос, втягивая их аромат, покусывая краешек мочки прямо через спутанные локоны.

Грин никогда не чувствовала такого проникновения. Оно было глубоким, темным, эротичным.

Именно этого она хотела от него — неконтролируемого желания Сензитива.

Джорлан был порабощен своей собственной страстью. Он двигался. Сильно и глубоко. Мощно и быстро. Поднимаясь в ее ритме, ритме ее вздохов, ее криков «больше».

— Да, да, да… — Грин могла чувствовать, как концы его волос касаются ее плеч, пряди двигаются по спине. Он приподнялся выше над ней, изогнув спину, чтобы войти в нее глубже. Снова и снова. В этот момент он внезапно напомнил ей разрядный шторм Форуса. Стихийный, безудержный. Взрыв таинственной силы, собирающий мощь на пустом месте до тех пор, пока что-то, обладающее магнитными свойствами, не прикоснется к нему.

Под такой бурей Грин стиснула простыню в руках.

— Иди, мой яркопламенный дракон! Иди ко мне сейчас!

Джорлан бессвязно застонал и полностью склонился над ней, чтобы прикусить край ее груди.

— Грин, — хрипло выдавил он.

Мужчина исчез. Это должно случиться сейчас. Ее вызов сдержит какое бы то ни было особое чувство, которым он обладает, но не слишком долго. Она крутанула бедрами, резко прижимаясь к нему назад. Руками она обхватила его запястья, которыми он упирался возле ее головы.

Он издал долгий и низкий стон, каким-то образом сдерживаясь. Сейчас не время держать себя под контролем!

— Джорлан, — хрипло выдавила она, — покажи мне свой экстаз!..

Закрыв глаза, он яростно вздрогнул. Он все еще держал себя в руках. Пот тонкой струйкой стекал с его бровей. Мокрым лбом он уперся в изгиб ее плеча.

— Я знаю, — хрипло пробормотал он, — Я знаю, что ты делаешь.

Грин неровно выдохнула. Он разобрался? Рут-бид!

— Что ты сделала? — прохрипел он.

Грин повернула голову и пристально вгляделась в светлые глаза так близко к ее собственным. Что она натворила? Она воспользовалась его натурой Сензитива против него. Тем даром, который предупреждал о ее состоянии, и, тем не менее, подчинил его.

Однако, он также был мужчиной со своими собственными стремлениями. Она размышляла об этом. Чем, в конце концов, он будет руководствоваться: логикой или природой Сензитива?

Грин тоже прекратила двигаться и спокойно оглядела его поверх плеча. Лорда в своем расцвете и с полным контролем. Над своим домом и собой самой.

— Это твоя нужда, Джорлан. Делай все, что пожелаешь.

Он закрыл глаза, безграничное страдание пронизало его.

С хриплым стоном Джорлан погрузился в женщину. Он неистово входил в нее, поднимая их рывками неожиданно все выше и выше. Это была победа Грин. Когда он задвигался быстрее, яростнее, сильнее внутри ее, давая ребенка, который был ей необходим для продолжения рода, Маркель Тамрин вознесла его на гребне горячего желания.

Закричав в освобождении, он попал в плен. Ее аромат был повсюду. Вокруг него. В нем. Она была в его объятьях, несмотря на то, что именно она держала его.

Его сущность Сензитива оказалась заложницей чувства, которого страстно желала.

Ее любви.