сеньор?

Он рассмеялся.

– Если тебя пугают духи этого города, ты в хорошей компании. Может быть, это память предков, унаследованная тобой с индейской кровью. Ты ведь сам говорил, Хуан, что ацтеки тоже боялись этого города. На их языческом языке название Теотиуакан означало что-то вроде «города богов». Они полагали, что в этом месте обитают могущественные и опасные божества, а потому и совершали сюда ежегодные паломничества, чтобы принести им жертвы.

– Сеньор, а почему ацтеки – которые, как я слышал, были людьми не трусливыми: воевали с соседями и убивали врагов при первой возможности – боялись этого заброшенного города?

– Они боялись и того, что могли увидеть, и того, что не видели. Посмотри на эти невероятные руины. На исполинские пирамиды, на огромные, с удивительным мастерством возведенные из камня храмы и дворцы. Можешь ты себе представить, как выглядел этот древний город, когда его здания сверкали новизной? Лично я никогда не слышал ни об одном месте на земле – за исключением памятников, оставшихся после могущественных фараонов в Египте, и стены, которая опоясывает землю китайцев, – которое могло бы сравниться с достижениями древнего народа, построившего этот величественный город.

А знаешь, что страшило ацтеков больше всего, да и по сию пору продолжает пугать людей вроде тебя, когда они попадают в Теотиуакан? Да то, что никому не ведомо, кто именно построил этот город. Просто невероятно, правда, Хуан? Мы стоим посреди великого города с грандиозными пирамидами, и никто не знает не только, какой народ воздвиг его, но даже какое на самом деле было дано ему имя.

Как правильно говорил тебе покойный хозяин, твои ацтекские предки его не строили. Они пришли в долину Мешико через тринадцать, даже четырнадцать столетий после того, как он был возведен. Ты понимаешь, что Теотиуакан – самый большой город, когда-либо существовавший в обеих Америках в доколумбово время? Он был больше, чем столица ацтеков Теночтитлан, и мог бы потягаться с Римом в период его расцвета. Даже Мехико, Гавана или любой другой город современных колоний не может сравниться по численности населения с этим творением древних.

– Как, по-вашему, сколько народу здесь проживало? – спросил я.

– Некоторые ученые полагают, что во время его расцвета город населяло более двухсот тысяч человек.

?Аy de mi! Какая же это чертова уйма призраков!

Пока мы так разговаривали, я расчищал кустарник, обнажая надписи на стене, и по ходу дела вспомнил еще кое-что из рассказов Ракель.

– Мне говорили, что ацтеки, и не только они, но и другие индейцы тоже, строили в своих городах пирамиды по образу этих. Вроде как копировали их.

– Ты прав, хотя абсолютно все копии меньше, чем Пирамида Солнца здесь, в Теотиуакане. Подумать только, Хуан: великие и прекрасные памятники всех индейских империй были скопированы со строений города, построенного народом, о котором ничего не известно. Посмотри на Пирамиду Солнца.

Это исполинское сооружение находилось на восточной стороне Дороги Мертвых. Карлос рассказал мне, что высота пирамиды более двухсот футов, а каждая из четырех сторон ее основания составляет семьсот с лишним футов. С земли человек, стоящий на ее вершине, кажется муравьем на крыше хижины.

На северной стороне широкой дороги находилась Пирамида Луны.

– Пирамида, посвященная луне, на самом деле ниже, чем солнечная, но создается впечатление, будто они одинаковой высоты, и не только потому, что она находится на возвышенности. Пирамида Солнца является третьей по величине пирамидой на земном шаре. Она уступает Великой Пирамиде в Гизе, что в Египте, по высоте, но почти равна ей по объему. И представь себе, Хуан, что самая грандиозная пирамида в мире – превосходящая даже пирамиды фараонов – стоит не на Ниле, а в Новой Испании, в Чолуле, куда мы в скором времени отправимся.

– А с какой целью строили эти пирамиды? Чтобы отводить людей на вершину и там вырывать у них сердца?

– Да. Человеческие жертвоприношения практиковались индейцами, но помимо исполнения этого ужасного обряда пирамиды были для них местами поклонения, как для нас, исповедующих истинную веру, церкви. Индейцы строили их, чтобы угодить своим богам. В отличие от пирамид Египта, которые были построены в качестве гробниц для царей, пирамиды Новой Испании возводились для проведения на их вершинах религиозных обрядов. Кстати, именно по этой причине вершины у них плоские. Что касается жертвоприношений, – Карлос пожал плечами, – к сожалению, это было частью языческой религии.

– Жажда крови, – сказал я, вспомнив ту часть лекции Ракель, которая действительно меня заинтересовала.

– Совершенно верно. Индейцы полагали, что солнце, дождь и все прочее, что ими обожествлялось, жаждет крови и насыщается только ею. Выживание индейцев зависело от урожаев, и считалось, что если люди утолят жажду своих богов кровью, то те в ответ ниспошлют им благоприятную погоду. Таков был договор между индейцами и языческими богами: тепло солнца и влага дождя в обмен на людскую кровь.

– Вопиющее невежество, – высказал свое мнение я.

– Согласен. – Карлос огляделся по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто нас не подслушивает, и заявил: – Увы, невежество и поныне процветает в этих краях.

Признаться, я заподозрил, что он имеет в виду инквизицию, которая посылала людей на костер во время auto-dа-fe.

– Мне говорили, – сказал я, – что в прежние времена на вершине Пирамиды Солнца находился символ этого светила, золотой диск невероятной ценности. Кортес завладел им и велел переплавить на слитки.

– Si, ученые подтверждают эту историю. Но сие никак не проливает свет на тайну создания этих исполинских сооружений. Впрочем, тайной остается и то, почему жители покинули город.

– Покинули, сеньор? А может быть, эти люди просто бежали, спасаясь от врагов?

– Все может быть, но много ли мы знаем случаев, когда жители отдавали врагу такой город без сопротивления, а здесь, если посмотреть, практически нет признаков разрушений. И более того – раз уж столь изумительной красоты город достался захватчикам целым, то почему они не воспользовались такой удачей и не поселились здесь сами?

Я пожал плечами.

– Может быть, они не хотели жить бок о бок с призраками.

Ученый посмотрел на меня с насмешливым удивлением.

Вообще-то мне впору было и самому на себя удивляться, потому как прежде духи и призраки меня ничуть не волновали. Жизнь кабальеро, которую я вел, вообще не располагала к размышлениям, а уж тем паче к размышлениям о потустороннем мире. Может быть, я стал меняться? В прошлом меня ограждал непроницаемый щит из денег и власти, позволявший не интересоваться ничем, кроме своих желаний. Но теперь я жил иной жизнью, мне приходилось озираться по сторонам, опасаясь и альгвазилов, и разбойников, вглядываться в глаза других путников: не рассматривают ли они меня как свою добычу или нет ли у них подозрений на мой счет, которыми они готовы поделиться с солдатами вице-короля. И сейчас, на дороге, названной в честь умерших, в городе, давным-давно покинутом всеми живыми обитателями, я, похоже, ощущал то же незримое присутствие, которое вынуждало ацтеков, с трепетом преклонив колени, платить кровавую дань невидимым духам.

Когда мы прощались, Карлос потрепал меня по плечу.

– Ты славный малый, с тобой приятно иметь дело. Ей-богу, мне жаль, что я уже нанял сопровождать нас Пепе. Но, учитывая, что он великолепно знает путь...

Я покинул ученого, сокрушаясь про себя, что этот наивный глупец попался на удочку lepero Пепе – прожженного плута. Я готов был побиться об заклад на что угодно: если не считать принудительных работ на строительстве дорог за пьянство и воровство всякий раз, когда он выбирался из сточной канавы, этот кусок дерьма в жизни не удалялся больше чем на лигу от места своего рождения. Я выразил надежду, что Карлос благополучно доберется до Куикуилько лишь по одной причине: этот город расположен близко от