Неужели у ее отца был роман с Санни? С матерью Чейза и Брига, женщиной, муж которой оставил ее, ставя под сомнение свое отцовство. Но это же только слухи. Досужие домыслы! То, что Рекс Бьюкенен спал с Санни, не означало, что он был отцом… О Боже!
В течение многих лет она старалась при любых обстоятельствах сохранять хладнокровие и рассудительность. Этого требовала ее профессия. Профессионализм и беспристрастность — вот качества настоящего репортера! И хотя жертвы преступлений, да порой и сами преступники вызывали в ней жалость и симпатию, она всякий раз старалась сохранять объективность. Лишь дома она могла поделиться с Чейзом своими сомнениями, выпустить из себя пар, но на службе не позволяла себе ничего подобного.
Однако теперь, когда дело коснулось ее семьи, Кэссиди не могла сдержать эмоций. Чувства ее были в полном разброде. Она лишилась дара речи после признания отца, что он имел связь с Санни, но когда она попыталась расспросить его поподробнее, он замолчал, как если бы сожалел о своем признании. Он со слался на необходимость подняться наверх и взглянуть на ее мать. Будто это его и впрямь заботило!
Может, это всего лишь пьяный бред? Уже много лет она сознавала, что для ее отца алкоголь стал способом бегства от реальности.
Мрачные мысли заползали в ее мозг как ядовитые змеи, отравляя существование.
Если Рекс имел длительную связь с Санни еще во время своего первого брака, разве не существовала возможность, что он мог оказаться отцом Чейза? Или Брига? Эти мысли леденили ей душу. Побелевшими от напряжения пальцами она сжимала руль, почти не видя перед собой дороги. Нет, не может быть! Если бы у ее отца возникло хоть малейшее подозрение, что Чейз является его сыном, он бы запретил ей встречаться с человеком, который мог оказаться ее кровным братом. Разве не так?!
Господи! Чейз — ее сводный брат! Чудовищно!
А может, Рекс и не знал этого. Может, он действительно верил, что отцом Чейза был Фрэнк Маккензи.
Она вдруг почувствовала, что еще немного — и ее вывернет наизнанку. Резко затормозив у обочины и распахнув настежь дверь, Кэссиди выпрыгнула на землю и побежала к канаве, где ее вырвало.
— Господи, прошу тебя, не допусти, чтобы это оказалось правдой,— прошептала она и обтерла рот тыльной стороной ладони.
Упав на колени, она только сейчас осознала, что полосы дождя стегают ее лицо, барабанят по плечам и шее.
Может, это все-таки не Чейз? Если Рекс и стал отцом одного из сыновей Санни, то скорее всего — Брига. Ведь Фрэнк Маккензи покинул Санни вскоре после его рождения. Разве не ходили слухи, что этот ребенок рожден от ее любовника?.. И разве Рекс не покровительствовал Бригу, наняв его на работу даже после того, как того выгнали отовсюду?
Ее снова вырвало. Нет! Господи, пожалуйста, пусть это будет не Бриг! Ну а если это все-таки Бриг, разве не должен Рекс узнать, что это его сын умирает в палате реанимации? И разве Санни не имеет права повидать его хотя бы перед смертью?
Кэссиди насковозь промокла, ее трясло одновременно и от холода и от нервного потрясения. Даже если ни Чейз, ни Бриг не были сыновьями Рекса, она никогда уже не станет такой как прежде. Неожиданно все поплыло у нее перед глазами, и она упала лицом в мокрую траву.
— Нет! Нет! Нет! — исступленно кричала она, содрогаясь от рыданий…
Слезы жгли ее глаза, но она попыталась взять себя в руки и медленно поднялась на ноги. Держись, внушала она себе. Это еще не конец света! Но в действительности она чувствовала что-то вроде этого.
Было холодно, очень холодно. Невозможно согреться. Санни дрожала. И все из-за сыновей. Ее сыновей. Их образы— мальчиков, юношей, взрослых мужчин— мелькали у нее перед глазами. Красивые. Мужественные. Подающие столько надежд.
Много воды утекло с тех пор, как она видела Брига в последний раз, Бадди — тот вообще ушел от нее совсем маленьким, а Чейз, когда же Чейз в последний раз заезжал к ней? Она всегда рассчитывала на Чейза больше других, в глубине души, однако, сознавая, что когда нибудь он повернется к ней спиной. Давным-давно она заглянула ему в душу… Что же делать? Сын вправе покинуть свою мать и взять себе жену.
Она потерла ладонями плечи, надеясь хоть немного согреться. Она знала, что была глупой женщиной, доверялась не тем людям. Даже тогда, когда заглядывала им в глаза и видела их истинную сущность.
Рекс Бьюкенен — ее ошибка. Она была молодой и горячей. Фрэнк Маккензи, ее муж, добрый порядочный человек, ничего не хотел, кроме обеда на столе, когда возвращался с работы, мира в семье и возможности спокойно смотреть телевизор. Он взирал на мир ясными голубыми глазами. Истинное зеркало души. Фрэнк не предъявлял к ней завышенных требований, никогда не подымал на нее руку, никогда не повышал голос, но у него была одна слабость, которую он месяцами сдерживал в себе. Когда он запивал, то превращался из легкого в общении человека в агрессивное человекообразное существо с дубиной в кулаке.
Тогда его тянуло на азартные игры. Он шел на петушиные или собачьи бои и тратил чуть ли не весь заработок на это кровавое зрелище. Только в такие дни они и ссорились. Фрэнк приходил домой после своих забав, попахивая табачным дымом, соломой и кровью, с блеском глаз, когда выигрывал, и с опущенными от разочарования уголками губ, когда проигрывал. В такие довольно, впрочем, редкие дни Фрэнк становился как бы воплощением дьявола, неистовым и злобным человеком, каким был и его отец.
Санни презирала слабость Фрэнка. Она верила в священность жизни всех существ, и бизнес, основанный на созерцании животных, обученных терзать и убивать друг друга, казался ей омерзительным. И единственный случай, когда она повысила голос на своего мужа, произошел после того, как он побывал на такого рода арене. Бои животных были не только бесчеловечными, но и противозаконными, и Санни не раз жаловалась в полицию. Каждый раз арены закрывали, но через несколько недель они возникали в новых местах, в лесных оврагах или старых коровниках.
Санни всегда верила в добро и справедливость. Хотя она и не была религиозной женщиной, таинство брака и свадебные клятвы были для нее священны и должны были строго соблюдаться. Она и не собиралась влюбляться в Рекса Бьюкенена, так же как и он в нее. Но это случилось. Неожиданно. Страстно. Грешно. Она родила ему сына. И эта страсть погубила ее брак.
Она всегда видела перст судьбы в том, что они встретили друг друга. Он никогда бы не узнал ее, если бы не случайность. Неизбежная случайность.
Рекс Бьюкенен к своему тридцатипятилетию получил в качестве шутки подарочный сертификат на право изучения его руки и предсказание его судьбы со стороны Санни Маккензи. Санни знала, что сертификат, написанный ею на обычной открытке цветными карандашами, может вызвать лишь усмешку Рекса Бьюкенена и что он, владелец лесопилки и самый богатый и могущественный человек в округе, никогда не станет показываться в маленьком фургоне, ржавевшем на берегу ручья. Но, поддавшись на уговоры нескольких шутников с лесопилки, которым она гадала по руке, посмеяться над их хозяином, Санни поместила сертификат в конверт и, заклеив его красным воском, отправила. Когда два месяца спустя Рекс тихо постучал к ней в дверь, она была несказанно удивлена его приходом.
Он подал ей свою большую крепкую руку, и она немедленно почувствовала его душу. Порой даже ей не всегда удавалось докопаться до души человека, но не так было с Рексом. Рука его была теплой, пожатие крепким, пальцы способны и на жестокость, и на нежность.
А когда она взглянула в его ясные голубые глаза, то сразу же ощутила его грусть, даже тоску и поняла, что жена холодна к нему.
— Вы несчастливый человек, — сказала она со свойственной ей прямотой.
— С чего вы взяли?
— Я знаю.
Он попытался высвободить свою руку, но она цепко держала ее. Этот человек вызвал в ней интерес.
— Да, вы несчастливы,— повторила она задумчиво.
— Конечно же, я счастлив,— возразил Рекс.
