Женившись на Терезе Корманн, он отдалился от своих сестер. Жена была ярой поборницей трезвости, и Смолл раз в неделю отдавал театр в ее распоряжение. Там она устраивала антиалкогольные шоу, на которые никто не ходил. «Бегите прочь от открытых дверей, — пел хор в почти пустом зале, — не заходите в мерзкий салун». В остальные дни ставили «Бен-Гура», «Шалунью Луизу», и зал был набит до отказа. В доме на Глен-роуд Смолл устраивал мерзкие вечеринки. Под утро девушки из кордебалета и живые павлины, пошатываясь, выходили за калитку и разбредались по улицам Роуздейла — шоферы богачей тактично, немного поотстав, следовали за ними на машинах.
В Парисе, Онтарио, он познакомился с актрисой по имени Клара Диккенс, и она стала его любовницей. Кларе был двадцать один год, Смоллу тридцать пять, и он очаровал ее своей разносторонностью. Он был лжецом. Безжалостным капиталистом. Кружащим над провинцией ястребом, который камнем падал на добычу, выхватывал лакомые куски и поедал прибыль в воздухе. Шакалом. Так называли его журналисты, а он, смеясь над ними, оплетал своих критиков паутиной и покупал их на корню. Он или подчинял себе людей, или они становились его врагами. Никаких соотечественников. Никаких пленных. В десятом веке, любил он повторять, борзая или сокол стоили не меньше человека.
Каждое утро он вставал и шел в свою контору в «Гранд-тиетр» на Аделейд-стрит. Он приходил туда по меньшей мере за час до того, как появлялся первый его служащий, и в одиночестве планировал свой день. Это время он любил больше всего. Он выстраивал сложные схемы, рассматривал предложения и встречные предложения, процентные ставки и предел возможностей своих соперников. Он брал авокадо, нарезал его на тонкие зеленые полумесяцы, садился за письменный стол, ел и размышлял. К тому времени как приходили его служащие, он, сидя за пустым столом, уже представлял себе все возможные сценарии. Спускался в парикмахерскую, садился в кресло, брился и делал маникюр. Его рабочий день был закончен. Механизм, запущенный Эмброузом Смоллом, начинал тикать по всему городу.
Со своей любовницей Кларой Диккенс он был любезен, щедр, очарователен. Она знала его с лучшей стороны, встречаясь с ним один-два раза в неделю. Увозила его с памятных всем вечеринок с павлинами. Они ездили на прогулки. Он покупал под разными именами гостиницы и дома по всей провинции Онтарио. «Я вор, — говорил он. — А все воры должны планировать бегство заранее». Названия городов и вымышленные имена хранились только в его памяти и больше нигде. Кларе казалось, что он покупал или потреблял все, что ему попадалось на глаза.
16 декабря 1919 года Эмброуз Смолл не пришел на деловую встречу. С его банковского счета исчез миллион долларов. Эмброуза либо убили, либо он без вести пропал. Его так и не нашли, ни живым ни мертвым.
В начале двадцатого века большинство криминальных расследований велось неспешно, с чувством собственного достоинства. Между тем преступники не теряли времени, они садились на поезда и пароходы. Арест доктора Криппена на борту океанского лайнера (где он читал «Просто четверо мужчин») стал возможным благодаря радиосвязи и был расценен публикой как проявление дурного вкуса. Но в деле Эмброуза Смолла было нечто сродни открытию сезона: возможность высказать недовольство состоянием мира. Дикий капитализм Смолла обнажил непримиримые противоречия между богатыми и страдающими от голода.
В первый год после исчезновения Смолла публика наблюдала за тем, как полицейские стараются его найти. Но когда у тех ничего не получилось и семья пообещала восемьдесят тысяч долларов тому, кто укажет местонахождение Смолла, публика взялась за дело сама.
Теперь его искали все, кому не лень. К 1921 году за четыре доллара в неделю можно было наняться в одну из многочисленных компаний «искателем» и, рыская по Торонто и небольшим городкам, доставлять подозрительные личности в полицию, где с них снимали мерки по методу Бертильона. Орды искателей напоминали отряды вербовщиков прежних лет, в стране одновременно действовало множество конкурирующих организаций, инвестирующих деньги в свой проект так же, как в добычу нефти или золота.
В 1924 году, перепробовав несколько занятий в Торонто, Патрик Льюис сделался искателем. Ни одно из найденных тел не соответствовало таблицам Бертильона, и на поиски миллионера были брошены толпы безработных. В те суровые времена любое упоминание о «нефтяном фонтане» или «забастовке» требовало незамедлительных действий. Поиски превратили тело миллионера в редкую монету, в пачку ценных бумаг.
Наибольший интерес вызвали у Патрика письма, переданные его семье полицией. Со временем ему удалось познакомиться с двумя сестрами Смолла, которых удивляло, что до сих нор никто не отнесся к этим письмам всерьез. Маньяки, медиумы, вымогатели, похитители — полиция и жена Смолла с презрением отвергли всех. Патрик был дружески принят сестрами Смолла в их доме на Изабелла-стрит. Лучше всех его знает Клара Диккенс, сказали они. Она была изумительной любовницей. Поговорите с Бриффой, он также думает, что она была идеальной женщиной для Эмброуза — не Тереза, его жена, та
~~~
Патрик сел на поезд до Париса, Онтарио, и встретился с радиоактрисой Кларой Диккенс. Она стояла в прихожей рядом с матерью и заявила, что не будет говорить об Эмброузе Смолле. Утверждала, что с момента исчезновения его не видела. Он стоял и смотрел на нее. Она попросила его уйти.
В книгах он читал, как спасают женщин, которых понесли лошади, или тех, кто провалился под лед на замерзшем пруду. Клара Диккенс стояла на краю мира богатых. Говоря с ним, она слегка изогнулась перед зеркалом в холле, надевая сережку, не обращая на него внимания, он встретился глазами с ее отражением. Он был покорен — ее длинными белыми руками, нежными волосками сзади на шее, — как будто она, не оборачиваясь, выстрелила в него через плечо, смертельно ранив. «Изумительная любовница», «идеальная женщина».
А кем она еще была, кроме как любовницей Эмброуза Смолла? Она была одета на выход, в закрытое газовое платье с блестками, и напомнила ему стрекозу. Но в том, как она стояла к нему спиной, отказываясь поговорить по-человечески, что-то было.
Он вернулся на следующий день, и она открыла ему дверь в платье с закатанными рукавами. Руки были по локоть в муке.
— Я думал, ты богатая, — сказал он.
— С чего ты взял? Хочешь, чтобы я наняла тебя для поисков моего любимого?
Весь вечер и все утро Патрик пытался соблазнить Клару Диккенс, а на следующий день, когда он уже отчаялся, она соблазнила его. Когда он просматривал в местной библиотеке старые газетные вырезки об Эмброузе, вошла Клара. Он задремал над папками 1919 года, его щека неловко склонилась на плечо, как будто кто-то подкрался в тишине читального зала и сломал ему шею. Клара медленно вошла в библиотеку в белом платье и встала перед книжными полками.
— Я отвезу тебя в гостиницу.
Ее голос разбудил его. Она повернула стул к себе, села на него верхом, расставив ноги, наклонилась вперед и положила локти на спинку. Ее белое платье вобрало в себя весь солнечный свет в библиотеке. Ее смеющееся лицо вдруг напряглось. Протянув вперед длинную руку, она взяла одну из вырезок.
— Думаешь, что выйдешь на него через меня? Думаешь, он оставил на мне свою тень?
Он не мог ничего ей возразить, пораженный ее красотой. На нижнем веке у нее сверкала капелька
