за дом Арабеллы свою долю.

Брэддон посмотрел на приятеля без зависти, но с любопытством.

— Значит, ты действительно возвратился из Индии богатым, как набоб?

Патрик отбросил волосы с лица и пожал плечами:

— Дело в том, что отец послал меня на Восток одного. А там без Алекса была такая скука, ну просто невозможная. Надо было чем-то заняться. В общем, все как-то само собой получилось.

Действительно, примерно так оно и было. Патрику неожиданно понравилось вести переговоры, заключать сделки на экспорт-импорт и все такое прочее. У него обнаружились к этому способности.

Он получал удовольствие, даже составляя маршруты морских торговых судов, трюмы которых были набиты экзотическими товарами. Среди них были павлиньи перья, золоченые клетки с диковинными птицами, тончайший ворсовый шелк, настолько нежный, что рвался, стоило по нему провести ногтем, и многое другое. Он сильно рисковал, но и прибыль получал немалую. В данный момент его состояние могло сравниться только с состоянием брата и еще нескольких крупных коммерсантов. Все прочие лондонские джентльмены вроде Брэддона, финансовые амбиции которых ограничивались выездкой лошадей для очередных скачек в Аскоте, постепенно отходили на задний план.

Алекс влез в карету, приветливо помахал друзьям рукой и отбыл. Брэддон еще раз попытался уговорить Патрика посетить «Дорсет-Гарденз», но безуспешно. В конце концов ему пришлось ехать туда одному. А Патрик, поразмышляв несколько минут, неожиданно махнул своему кучеру, чтобы тот уезжал, а сам остался на пустынной улице, наблюдая, как экипаж заворачивает за угол.

Пошел мелкий дождик. В воздухе явственно ощущался острый смрад, в котором доминировал запах конского навоза, смешанный с другими, тоже отнюдь не приятными ароматами. Патрик накинул плащ и зашагал по улице. Усталые мускулы постепенно начали расслабляться, в животе рассосался узел, о существовании которого он даже не подозревал. Голове тоже полегчало.

В зарубежных путешествиях ему довелось немало побродить пешком. Например, по нагретым дневным солнцем безветренным улочкам района Вампао-Рич в Кантоне. Он любовался изящными арками Багдада, много странствовал пешком по уединенным горным деревушкам Тибета. Именно на одной из глухих улочек Лхасы он впервые услышал трели авадаватов, небольших черных с красным певчих птичек, которых позднее начали ввозить в Англию. Сейчас в Лондоне они стали повальным увлечением.

Он вообще любил, перед сном совершать длинные пешие прогулки, во время которых в голову приходили новые оригинальные идеи. Но сейчас на душе было невероятно грустно. А причина в том, что при одном только воспоминании о сладостных формах Софи Йорк у него пересыхало во рту. И зачем она носит это дурацкое платье и выставляет свои прелести всем напоказ? Впрочем, какое ему дело?! Он шагал вперед, повторяя про себя как заклинание категорический приказ выбросить Софи из головы.

Почему-то вспомнилась любовница, которая была у него в Аравии. Не девушка — картинка. Прелесть как хороша! Как ее звали? Кажется, Перлисс. Потом, правда, ее заметил паша, и в течение нескольких часов любовница Патрика стала его законной женой, двадцать четвертой или двадцать пятой по счету. Патрик и глазом не моргнул, поскучал несколько часов и благополучно забыл.

Что же случилось теперь? «Ну поцеловал я эту девчонку несколько раз, ну и что? Почему она привязалась ко мне, залезла так глубоко под кожу?» Патрик вдруг вспомнил ужасную ночь, когда жена Алекса, Шарлотта, рожала ребенка. Роды были невероятно тяжелые, она уже умирала. Софи была сначала с ней, а потом вышла в соседнюю комнату — сдали нервы. Некоторое время они были одни. В отчаянии, не помня себя, она прислонилась к нему, и он ее обнял. Скорее всего Софи даже ничего и не заметила, но у него все началось именно с этого момента.

С Шарлоттой, слава Богу, все обошлось. Через день после того, как она разрешилась от бремени, Софи возвратилась к себе домой, а Патрик — далеко не новичок в охоте — стал ждать декабря, когда в город начнет возвращаться лондонский бомонд.

Наконец на балу у Камберлендов ему удалось ее разбудить. Всего несколько минут потребовалось, чтобы из холодной светской красавицы она превратилась в чувственную женщину, раскрасневшуюся, охваченную страстью, стонущую в его объятиях. Кто мог ожидать, что она его отвергнет. После всего этого. Невероятно. Нельзя сказать, что ему очень уж хотелось жениться, но с учетом создавшихся обстоятельств…

С тех пор прошло несколько недель. Он перестал встречаться с женщинами, все время думая только о Софи. «Ну не повезло, — уговаривал он себя, — единственный раз в жизни получил от ворот поворот, так что, на ней одной свет клином сошелся? Будь у меня в голове хотя бы немного мозгов, разве я стал бы сейчас вот так слоняться по улицам? Самое разумное было бы отправиться в „Дорсет-Гарденз“ и забыться в постели с Арабеллой».

Но ноги не слушались. Они двигались по направлению к дому, игнорируя напряженную пульсацию во всем теле.

«Будь я проклят, если позволю Софи выйти за Брэддона!» — Глаза Патрика сузились.

Неожиданно, помимо воли, ему представилась яркая картина. Вечер. Камердинер помогает Брэддону снять расшитый сюртук. Он остается в исподнем и тихо входит в спальню, где его в постели ждет Софи. Брэддон медленно снимает белье и аккуратно складывает, готовясь к исполнению супружеских обязанностей. Но все это будет продолжаться только до тех пор, пока не появится наследник.

Что ждет Софи после того, как этот боров получит наследника? Возможно, она превратится в одну из разочарованных светских матрон, которые заводят себе любовников из числа похотливых аристократов или, хуже того, иногда спят со своими садовниками.

Патрик обнаружил, что стоит перед собственным домом. К сожалению, сегодняшняя прогулка чуда не сотворила. Кулаки по-прежнему оставались сжатыми, сердце продолжало бешено колотиться.

Завтра у Алекса прием по случаю помолвки.

Патрик начал медленно подниматься по ступеням, кивком освободив благодарного дворецкого, который чуть ли не бегом отправился к себе. Вошел в спальню, невидящим взглядом уставился на сонного камердинера, а затем взмахом руки удалил прочь и его.

Завтра Шарлотта дает званый ужин в честь Софи.

«Я поговорю с ней, — подумал Патрик, — поговорю, провалиться мне на этом месте!» Он уже чувствовал ее нежные округлости под своими ладонями. Он жаждал прижать Софи к своему сильному телу.

«Я поговорю с ней, — решил Патрик. — Я поговорю с ней обязательно».

Этой ночью лорд Брексби отправился в постель, весьма довольный собой. Он лежал на спине, подложив руки под голову, аккуратно прикрытую ночным колпаком.

— Дорогая, иногда я воображаю себя гением. В самом деле. Леди Брексби против такой оценки вовсе не возражала. Она даже что-то пробормотала, но лорд Брексби не расслышал, поскольку тотчас же погрузился в глубокий сон.

Ему снился усыпанный рубинами скипетр. Она видела во сне розы.

Патрику снилось, что он танцует с Софи Йорк и на нем герцогские знаки отличия. Леди Софи снилось, что она целуется со своим будущим мужем, Брэддоном Четвином. Но вдруг совершенно неожиданно он превращается в вислоухого кролика и скачет прочь упругими энергичными прыжками. К своему удивлению, Софи осознает, что на душе у нее после этого стало легко и весело.

Только Алексу в эту ночь ничего не снилось. У маленькой Сары резались зубки, и она полночи проплакала.

— Нам бы нужно порадоваться, — сонно заметила супруга в три часа ночи, — что у ребенка здоровые легкие.

Алекс вздохнул и снова направился в детскую. Если бы граф Шеффилд и Даунз начал мечтать о том, чтобы отправиться с братом в Оттоманскую империю, подальше от мокрых пеленок и орущего ребенка, кто бы его за это осудил?

Весь день Софи ощущала какую-то беспричинную радость. Когда принимала ванну, одевалась, укладывала волосы и особенно когда садилась в карету, которая должна была доставить ее на званый ужин по случаю помолвки.

Софи с удовольствием откинулась на спинку сиденья, обитого бархатом апельсинового цвета.