Пытаясь успокоиться, Патрик откинул голову на спинку кресла.

— Надо спрашивать разрешения, когда вторгаешься в чужие владения, — пробормотал он.

Небольшая группа гостей-полуночников в противоположном конце танцевального зала возвратилась к своим разговорах!. Ничего интересного. Все знали о переходе бывшей любовницы Фоукса, актрисы Арабеллы Калхоун, под покровительство графа Слэслоу — довольно забавная история, — но были уверены, что Фоуксу это безразлично.

Ну конечно, рассказывали, что Фоукс продлил аренду ее дома еще на три месяца, а потом послал копию счета графу Слэслоу, присовокупив небрежную записку. Интересно. Но это уже давняя история.

Перестав бросать любопытные взгляды на графа Слэслоу и братьев Фоукс — никакого скандального развития событий там не предвиделось, — последние гости двинулись в направлении двери. Перед тем как разъехаться по домам, мужчины, наверное, отправятся в клуб выпить по последнему стаканчику бренди.

Брэддон сидел весь красный, беспокойно следя за сузившимися глазами Патрика.

— Черт возьми, старина, что на тебя нашло? Арабелла была со мной почти год. Но в конце концов, это же не может продолжаться вечно! — Было видно, что он возмущен. — Я оплатил аренду ее дома на шесть месяцев, подарил изумрудное ожерелье. Что еще ты ожидаешь, чтобы я сделал, Патрик? Господи, неужели я обязан на ней жениться?

Патрик открыл рот, собираясь что-то ответить, но так и не произнес ни звука.

И опять раздался бесстрастный голос Алекса:

— Ладно, Брэддон, расскажи-ка лучше о своей новой пассии, Мадлен. Где ты ее нашел?

Брэддон выпрямился, настороженно перевел взгляд с Алекса на Патрика и вдруг густо покраснел.

— Надеюсь, с Мадлен ты не знаком, — глядя на Патрика, произнес он резким, даже пронзительным голосом. — Так что она моя, Фоукс! Понимаешь, моя!

Патрик попытался улыбнуться.

— Да ладно тебе, Брэддон. Может, мы как-нибудь договоримся?

— Не о чем договариваться, — отрезал граф. Он теперь разволновался не на шутку. — Арабелла — это одно дело, а Мадлен — совсем другое. Она будет принадлежать только мне. Навсегда.

— Ну, насчет того, чтобы навсегда, — проговорил Алекс, — на это, наверное, тебя не хватит.

Брэддон воинственно вскинул голову и повернулся к Алексу. В этот момент он был очень похож на бульдога.

— Еще как хватит. Мой отец, например, состоял в связи с одной любовницей целых тридцать шесть лет. Бог свидетель, я помню ее, когда был еще совсем ребенком. Она такая добрая и красивая… не то что моя мать. Я и сейчас ее иногда навещаю. Мы пьем чай, вспоминаем отца.

— Но твоя жена, твоя будущая жена… она такая красавица, — удивился Алекс.

— Это совершенно разные вещи, — произнес Брэддон очень серьезным тоном.

Он размышлял над этим много лет и уже выработал твердую позицию. Все началось в тот день, когда отец впервые представил его миссис Берне. Тогда он, Брэддон, замешкался, но граф Слэслоу посмотрел на наследника так, что у того мороз пробежал по коже. Брэддон поспешно поклонился, причем так низко, как будто миссис Берне была самим королем Георгом.

Потом они сели пить чай — отец, миссис Берне и Брэддон. Дом был уютный, с красивой удобной мебелью и ухоженным садом. В сад Брэддон не выходил, а наблюдал через широкие венецианские окна. В гостиной он обратил внимание на портрет мальчика, сидящего за фортепиано. «Это ваш брат, — неожиданно сказала миссис Берне. — Он умер в семь лет». Отец резко развернулся, взял руку миссис Берне и крепко сжал.

И Брэддон сразу понял — при этом без всякой обиды, — что этого мальчика отец любил больше, чем своих законных детей, то есть его и сестер. И что он любит не жену, а миссис Берне.

Потом Брэддон много размышлял обо всем этом. Умственные упражнения всегда давались ему с трудом, но одно он усвоил хорошо: у отца с миссис Берне было что-то такое, чего бы ему тоже очень хотелось иметь и в своей жизни. Поэтому, когда отец умирал, Брэддон поехал и тайно привез миссис Берне, приказав камердинеру в течение часа никого в отцовскую спальню не пускать.

Перед тем как покинуть комнату, он успел заметить, что она села на край постели, и отец, который уже два дня не разговаривал, прошептал: «Любимая».

Граф Слэслоу умер в ту же ночь, так и не произнеся больше ни единого слова. И Брэддон принял окончательное решение: да, он женится, раз этого требует стерва-мать. И обязательно заведет наследника. Это первая часть программы. Он делал предложения по очереди трем аристократкам. Третья согласилась. Прекрасно. Значит, официальная сторона жизни пойдет по наезженной колее. Но ему хотелось также иметь и «миссис Берне», свою собственную миссис Берне.

И чудо свершилось, неожиданно он ее нашел.

— Ее зовут Мадлен, мисс Мадлен Гарнье, — произнес Брэддон и на всякий случай напрягся, опасаясь, что Патрик попытается заявить на нее какие-то права. — Ты с ней знаком?

Глаза Патрика улыбались, и Брэддон расслабился.

— В первый раз слышу. Не переживай, дорогу тебе переходить я не буду, слово чести. — Про себя Патрик добавил: «По крайней мере что касается этой Мадлен» — и тут же почувствовал острый взгляд брата. «Какое, однако, неудобство причиняет брат-близнец. Он постоянно читает твои мысли и безмолвно уличает во лжи».

Патрик откашлялся.

— И давно ты знаком с этой Мадлен?

Челюсть Брэддона снова напряглась.

— Для тебя она мисс Гарнье. — Через секунду он поморщился, осознав, как глупо это прозвучало, и продолжил уже более спокойным тоном: — Мы познакомились пару недель назад. Я как раз рассказывал Алексу, когда ты появился. Это не иначе как провидение Божие — наконец-то мне удалось найти подходящую жену (мать от этого на седьмом небе) и встретить Мадлен. И представь те себе, все это в течение одной недели.

Наступила тягостная пауза.

— И знаете, — возбужденно продолжал Брэддон, — мне кажется, Софи Йорк для меня как раз то, что надо. У нее есть характер, это сразу чувствуется. Вполне возможно, что ей удастся держать мою мать на расстоянии. А если они поссорятся — это было бы самое лучшее, — то мать вообще перестанет посещать наш дом.

Он сиял, как человек, который узнал, что ему уготовано место в раю.

— Но тебе еще придется поладить с ее матерью, — медленно проговорил Патрик.

Лично ему ревнительница нравов, маркиза Бранденбург, даже чем-то нравилась, но Брэддону она скорее всего придется не по душе.

Брэддон пожал плечами:

— Часто видеться с ней я не собираюсь. Что касается Мадлен, то я думаю купить ей дом в Мейфере. Как ты считаешь?

Патрик почувствовал, как внутри опять что-то зашевелилось.

— Этого нельзя делать, — заметил он. — Ты сам живешь в Мейфере. Лучше купи мисс Гарнье дом где- нибудь на берегу пролива.

— Нет. — Брэддон упрямо выпятил массивную челюсть. Сердце Патрика екнуло. Такое выражение лица у Брэддона появлялось всякий раз, когда он намеревался сделать что-то в высшей степени идиотское.

— Я не собираюсь стесняться Мадлен и хочу, чтобы она была — рядом.

— Дело вовсе не в твоем стеснении, — подал голос Алекс. — Просто следовало бы пощадить чувства жены. Ты что, хочешь, чтобы леди Софи, став графиней, каждую неделю сталкивалась на улице с твоей любовницей?

— Так ведь именно поэтому я и выбрал Софи Йорк, — торжествующе произнес Брэддон. — Она, я думаю, повидала всякого, и то, о чем ты говоришь, тревожить ее вовсе не будет. И вообще со временем я намерен их познакомить.

Патрик удивленно посмотрел на Брэддона. Школьный приятель, видимо, потерял рассудок. Чем же еще можно было объяснить всю эту чушь — жениться на Софи и тут же заводить любовницу!