манипуляторы и часто стуча по полу. На нее взглянула Дерхан, затем посмотрели Айзек, Дэвид и остальные.
– Не могу думать, пока в комнате это дурацкая железка! – взорвался Айзек.
Он вскочил и двинулся к конструкции, чтобы сорвать на ней злость, бессилие и страх. Но та повернула к нему стеклянный объектив, и две основные руки вдруг вытянулись, одна из них держала клочок бумаги. Ни дать ни взять человек, который развел руки от растерянности.
Айзек опешил, но не остановился.
Машинка ткнула правой рукой в пол, на сброшенный по пути мусор. Снова и снова она с силой била манипулятором в деревянную половицу. Левая конечность, с метелкой на конце, тоже дергалась, – то в сторону Айзека, то назад.
«Она же мне машет! – с изумлением понял он. – Внимание привлекает!»
Правая, с шипом на конце, снова дернулась, указывая на доску, присыпанную пылью. Там было что-то написано.
Шип пробороздил пыль и даже оцарапал дерево.
Почерк был корявый, но вполне различимый.
«Ты предан!»
В полной оторопи Айзек таращился на конструкцию. Та махнула на него манипулятором, трепыхнулся нанизанный на острие клочок бумаги.
Остальные еще не прочли написанное на полу, но по выражению лица Айзека и странному поведению конструкции поняли: происходит нечто странное.
– Что там, Айзек? – спросила Дерхан.
– Я... я не понимаю, – прошептал он.
Конструкция вела себя так, будто пребывала в крайнем волнении – то стучала по половицам, то махала бумажкой. Айзек наконец догадался протянуть руку, и манипулятор чистильщика перестал дрожать. Айзек снял с острия мятый листок и разгладил его.
Дэвид же сорвался со стула и бросился к Айзеку.
– Айзек! – в ужасе закричал он. – Погоди!
Но Айзек уже прочитал, у него полезли на лоб глаза, отпала челюсть.
Прежде чем он успел произнести хоть слово, Вермишенк, заметивший, что за ним уже не следят – разыгравшаяся сценка отвлекла Лемюэля, – вскочил на ноги и устремился к двери. Но забыл, что она на запоре. Сообразив, что побег не удался, Вермишенк завизжал. Он здорово испугался. Дэвид попятился от Айзека, к Вермишенку и к двери. Айзек резко повернулся, сжимая в руке бумагу, и посмотрел на Дэвида, а затем на Вермишенка с безумной ненавистью.
Лемюэль осознал свою ошибку и взял Вермишенка на прицел, но тут Айзек угрожающе двинулся к пленнику и оказался на линии огня.
– Айзек, уйди, – выкрикнул Лемюэль. Вермишенк заметил, что Дерхан уже на ногах, что Дэвид пятится от Айзека, что в углу поднялся незнакомец в капюшоне, принял диковинную, но явно агрессивную стойку. Лемюэля было не видно, его заслонял собой разъяренный Айзек.
Айзек привел взгляд с Вермишенка на Дэвида, взмахнул клочком бумаги.
– Айзек! – снова закричал Лемюэль. – Не засти, мать твою!
Но Айзек был до того взбешен, что утратил дар слуха и речи. Поднялась какофония: кто требовал ответить, что на бумажке, кто упрашивал отойти, не заслонять Вермишенка, кто рычал от ярости, кто кричал, как огромная птица. Айзек, казалось, решал, кого хватать, Дэвида или Вермишенка. Ткнувшись еще раз отчаянно в дверь, Вермишенк повернулся, решил защищаться.
Как ни крути, а он был биочародеем высочайшего класса.
Вермишенк пробормотал заклинание и напряг мышцы рук – мышцы тайные, невидимые, но превосходно натренированные. Пустил в руку энергию, отчего вены предплечья стали толстыми, как змеи, натянули кожу. Та тоже окрепла, затрепетала от напряжения.
У Айзека рубашка была полурасстегнута, и Вермишенк погрузил правую кисть в неприкрытое тело, ниже шеи.
Айзек взревел от боли и ярости, его плоть подалась, как глина под сильной рукой скульптора. Пальцы Вермишенка все глубже погружались в тугую плоть. Сгибались и разгибались, пытаясь ухватить ребро. Айзек вцепился в запястье Вермишенка. Лицо исказилось. Он был сильнее, но боль отнимала силы. Вермишенку тоже приходилось несладко.
– Отпусти меня! – взвыл он.
У него не было плана, он просто испугался за свою жизнь. Потому и напал. А теперь отступать поздно. Надо довести дело до конца, вырвать Айзеку сердце.
Чуть в стороне Дэвид рылся в карманах, искал ключ.
Айзек не мог выдернуть из груди пальцы Вермишенка. А тому не удавалось погрузить их глубже. Так и стояли оба, качаясь, багровея от натуги. Вокруг не умолкали возбужденные, растерянные голоса. Лемюэль вскочил, пинком отшвырнул стул и бросился искать место, с которого мог бы выстрелить беспрепятственно. Дерхан подбежала к Вермишенку и схватила за руку, но перепуганный ученый обвил пальцами кость в груди Айзека, и, когда тяга усилилась, тот завопил от боли.
Из неровных ран, проделанных пальцами Вермишенка, хлестала кровь.
Старик, Айзек и Дерхан боролись и выли, пятная кровью пол.
