Чернозуба.

Трое друзей подзадоривали обоих громкими криками:

— Ты его победил! Заколи его!

— Вот так! Не давай ему встать!

— Перегрызи глотку!

— Пихай его в костер, скорее!

В слепой ярости горностай и хорек дрались, перемещаясь по всему лагерю. Они катались по костру, падали в мелкие прибрежные лужи, наталкивались на пленников, позабыв все на свете, кроме ненавистного противника.

— Грррр, вот тебе, свиной горногрыз!

— Ахррр, тебе больше не придется меня гонять, хорьковая рожа! Получай!

Чернозуб повалился, пронзенный копьем противника. Ломонос тут же отскочил на мелководье и погрузился в воду. Чернозуб из последних сил поднялся и, пошатываясь, пошел на врага, выставив копье вперед. Ломонос зашел в воду еще глубже. Теперь он был без копья и умоляюще протягивал лапы:

— Не надо, Черный… Я не хотел…

Хорек неверными шагами забрел в воду, поднял копье, готовясь метнуть его, и упал замертво.

Ломонос, будто под гипнозом, продолжал отходить назад:

— Я не хотел, Черный… Честное слово. Возьми себе половину…

И он исчез! На поверхности был виден лишь хорек Чернозуб, лежавший в воде мордой вниз.

Трое друзей повалились на землю. Они лежали, не имея возможности пошевелиться, и смотрели во все глаза на то место, где за мгновение до того стоял Чернозуб.

— Ямы на дне, товарищи, донные ямы, полные жидкой грязи, — объяснил Гонф, — Надо иметь их в виду, когда станем переправляться.

Динни принялся извиваться в путах.

— Надо бы нам подумать, как развязаться!

Мартин с трудом повернул голову к Гонфу.

— У тебя есть мысли на этот счет?

Воришка только улыбнулся в темноте.

— Лежи спокойно. Я могу дотянуться до кинжала. Разве я никогда тебе не говорил, товарищ, что я Король Освободителей?

Мартин почувствовал, как острое лезвие перепиливает связывавший их канат.

— Мне кажется, товарищ, нечто в этом роде я уже слышал в тюрьме Котира.

Вскоре обрезки каната упали на землю. Гонф поднялся.

— И в тот раз тоже сбылось все, что я обещал, — сказал он.

Динни с наслаждением выпрямил спину:

— Сбылося, сбылося, хоть ты этим и не любишь хвастать.

Они принялись подсчитывать потери. Мартин отшвырнул в сторону растоптанный сыр.

— Они сгубили все наши запасы! — с отвращением произнес он. — Большая часть еды вместе с ними упала воду. Смотри, они даже рыбу уронили в костер! Мартин показал обгоревший остов.

Гонф спихнул мертвого Чернозуба в быстро текущую воду.

— Все могло и хуже кончиться, товарищ. Главное — мы живы.

Динни раздул тлевшие уголья и подложил сухого тростника и дров.

— Ничего, Мартин. Мы со всем справимся, вот увидишь.

Фортуната шла по следу, который вел в никуда. Кто-то тщательно и искусно замел все отпечатки лап, но лисица все равно знала, что здесь прошли лесные жители. Те, кто проводил маскировку, не смогли, разумеется, уничтожить все следы: оставался запах и сломанные кое-где мелкие веточки. Лисица пошевеливала кустарник, стараясь обнаружить еще что-нибудь.

— Ты что-то потеряла?

Голос заставил лисицу вздрогнуть. Она резко обернулась, стараясь обнаружить того, кому он принадлежал. Но ничего, кроме молчаливо стоявших деревьев, увидеть Фортунате не удалось. И вдруг — совершенно неожиданно — она заметила, что совсем рядом с ней стоит ее соплеменник — лис!

— Я спрашиваю, ты что-то потеряла? — снова спросил он.

Фортуната внимательным взглядом оценивала, на что способен этот незнакомец. Это был старый лис, шкура которого пестрела пятнами седого и тускло-коричневого меха. Он был тощ и слегка горбился. Но больше всего ее поразили глаза — они были ужасны: плоские желтые круги смотрели искоса, да так злобно и свирепо, что Фортуната невольно вздрогнула. Более страшного соплеменника ей встречать еще не приходилось.

— Нет, я ничего не теряла, — произнесла она, стараясь придать своему голосу оттенок беспечности. — Я просто так, мимо иду.

— Ну что ж, и я тоже. Возможно, мы окажемся полезны друг другу, предположил старый лис.

— Да, возможно. Меня зовут Метлохвостка. Я странствующая знахарка. А как зовут тебя?

— Меня — Латаная Шкура. Я пришел из далеких восточных стран, — ответил лис.

Фортуната кивнула. Да, его шкура и впрямь была похожа на старый плащ в заплатах.

— Гм, ну а я… я иду с юго-востока. Может, поэтому мы никогда и не встречались. Знаешь, Латаная Шкура, я вообще-то ужасно проголодалась. Ты, наверное, заметил, как много здесь отпечатков лап. Наверное, где-нибудь неподалеку находится лагерь лесных жителей. Обычно они соглашаются кормить меня в награду за мои услуги знахарки.

Латаная Шкура потер свой впалый живот.

— Ммда, я тоже голоден. Недолго протянешь, питаясь травой и запивая ее росой. Послушай, Метлохвостка, наверное, я мог бы путешествовать с тобой в качестве помощника. Кстати, сегодня я проходил мимо одного места, где, возможно, как раз и находится то, что ты ищешь.

Фортуната навострила уши.

— В самом деле? И где же?

Странный лис неопределенно помахал лапой.

— Да знаешь, там вон, в той, в общем, стороне… Я не стал там задерживаться, потому что эти самые лесные жители меня обычно гонят прочь… Гм, можно подумать, что я собираюсь их детенышей воровать! Выглядело это место как хорошо оборудованное укрытие, снабженное полными кладовыми. Я думаю, что смог бы снова найти дорогу туда…

— Никак не могу их осудить за то, что они тебя гонят, друг мой Латаная Шкура, — захихикала Фортуната. — Скажу честно, ты отнюдь не выглядишь безобидно, как маленькая мышка на солнечной лужайке.

Латаная Шкура запрокинул назад голову и злобно захохотал:

— Ха-ха-ха! На себя погляди, бродяга голозадая! Любой приличный обитатель леса тебя за милю обходить должен. Давай-ка заключим союз. Что скажешь? Без меня тебе укрытия не найти.

Фортуната принялась потирать усы, притворяясь, что всерьез раздумывает над предложением лиса. Наконец она протянула ему свою лапу.

— Так и быть, Латаная Шкура, — согласилась она. — Мне тоже кажется, что нам выгоднее держаться вместе. По лапам, лис!

— По лапам, лиса!

Они пожали левые лапы друг другу и затянули старинную песню, сопровождавшую обряд заключения союза между двумя злодеями: