кустарник скрывал ее от посторонних глаз. Молодая мышка частенько добровольно отправлялась в дозор, надеясь, что первой увидит путешественников, когда они будут возвращаться в Барсучий Дом. Этот повеса Гонф! Он, наверное, будет шагать, распевая во все горло:

Или что-нибудь в том же жизнерадостном роде. Колумбина лежала на спине, наблюдая, как между узорчатыми зелеными листьями танцуют пылинки, и мечтая о своем воришке.

И тут она заметила лису!

Одета лисица была как странствующая знахарка. Она шныряла из стороны в сторону, принюхивалась, рассматривала опавшие листья… Было очевидно, что лиса что-то ищет.

Колумбина ползком выбралась из своего укрытия. Как только она оказалась достаточно далеко, чтобы лиса не смогла ее увидеть, она вскочила и стремглав помчалась в Барсучий Дом.

Загнав домой несколько детенышей, пытавшихся без разрешения улизнуть на прогулку, она заперла дверь. Был час второго завтрака. Мыши из Глинобитной Обители подавали на стол монастырский ореховый пудинг с травяным соусом. Колумбина прямиком бросилась к Белле.

— Лиса! Сюда идет лиса! — вымолвила она, с трудом переведя дыхание.

Командор успокаивающим жестом положил лапу на плечо Колумбины.

— Тише, тише. Что за лиса? Откуда идет?

— Там, в лесу. Идет с северо-запада, принюхивается и все осматривает. Она скоро доберется сюда, если мы ее не остановим.

Госпожа Янтарь собрала хлебной коркой соус с тарелки.

— Лисица, да? Ты ее узнала, Колумбина?

— Конечно! Эта та, которую называют Фортуната. Правда, она слегка изменила свой наряд. Я и узнала-то ее по этой попытке замаскироваться.

— А маскировка состоит, наверное, из старого потрепанного плаща с капюшоном? — перебила Белла. — Сумка с травами и клюка?

Колумбина кивнула.

— Старый наряд странствующей знахарки. Пора бы ей что-нибудь новенькое придумать, а, Маска? — презрительно улыбнулась барсучиха.

Тот поднял глаза от своей тарелки с пудингом:

— Как вы собираетесь с ней поступить?

Госпожа Янтарь взялась за колчан.

— Метко пущенная из тугого лука стрела избавит нас от нужды спорить об этом, — сказала она.

Командор крепко сжал лапой пращу:

— Да, стрела или тяжелый камень, который стукнет ее по бушприту.

Маска встал, поглаживая себя по набитому животу.

— Сударыня барсучиха, почему бы не предоставить это дело мне? Может быть, я смогу помочь вызволить наших пленников.

Белла пододвинула к Колумбине тарелки с едой.

— Поешь, малышка. Давай, Маска, расскажи нам, что ты придумал.

Тот уже обернулся ко всем спиной и подбирал себе наряд.

— Вот моя мысль: пусть лиса придет сюда, пусть увидит все, что хочет, только не говорите ей, кто я такой. Уверяйте ее, что я только недавно к вам пришел.

Когда Маска повернулся лицом к членам Сосопа, он и впрямь выглядел необычно для обитателя Барсучьего Дома. Выдра превратилась в тощего старого седого лиса с такой зловещей мордой, какой никто из присутствующих и представить себе не мог!

Маска удалился в кабинет Беллы, чтобы довести свое превращение до совершенства.

— Подберу подходящий хвост, вотру коричневой глины в шкуру, да еще кое-какие мелочи подправлю. Ха-ха-ха, она меня от своего дедушки отличить не сможет, когда я закончу!

— Отлично! Попались, ребята! И не пытайтесь штуки выкидывать, а не то мы в этом кроте дырок понаделаем!

Мартин открыл глаза. Хорек и горностай стояли над Динни, приставив копья к его шее. Воителю инстинктивно захотелось броситься на врагов, но Гонф умерил его пыл:

— Делай, что они говорят, товарищ. Они захватили нас врасплох.

Все трое лежали не шевелясь. Чернозуб довольно ухмыльнулся:

— Я буду крота под копьем держать, Ломаный. Погляди в их барахле, может, какую веревку найдешь.

Ломонос отошел и стал рыться в мешках.

— Еще лучше веревки, приятель. Смотри, канат! — крикнул он.

— Давай его сюда, да наставь копье на крота. Проткни его, если шевельнется! — с этими словами Чернозуб обмотал путешественников канатом. Связав их всех вместе, он подергал за один конец, чтобы убедиться в прочности пут.

Подняв с земли свое копье, он принялся важно вышагивать вокруг мышей и крота.

— Ха-ха, теперь вы у нас в плену. Мы с вами рассчитаемся за то, что вы нарушили законы Котира и заставили нас гоняться за вами! Стоять смирно!

Ломонос тем временем вытряхивал мешки с провизией.

— Хи-хи-и! Смотри-ка — яблоки, хлеб, сыр… ммм… Пирог!

Чернозуб подбросил дров в костер и с волчьей жадностью набил свою пасть едой. Это занятие не мешало ему угрожать пленникам копьем.

— Это повеселее будет, чем раньше, Ломаный! — торжествующе воскликнул он. — Иди сюда, погрейся у огня.

Гонф подмигнул Мартину и прошептал:

— Положись на меня, товарищ. Я с этими дураками справлюсь.

Чернозуб резко дернул за канат.

— Эй вы, придержите язык. Еще одно слово услышу, пожалеете, ясно?

Гонф пожал плечами, насколько канат позволял это сделать.

— Не беспокойся, командир. Вы нас взяли в плен, тут спорить не приходится. Но, пожалуйста, не съедайте все наши запасы. У нас больше ничего нет, мы можем умереть с голоду.

Ломонос швырнул в Гонфа огрызком яблока и откусил кусок сыра.

— Да не ной ты, мышь! Погляди на нас, мы выжили, питаясь несколько дней подряд малюсенькой корочкой и травой. Мммм, вкусный сыр. Ого, фруктовый пирог! Клянусь когтями, мне это по нраву.

— Эй, жадина, мне полагается половина! — Чернозуб ткнул Ломоноса копьем.

— Еще чего! Ты вон сколько себе заграбастал, жирнопузый! — возразил Ломонос.

— Ах ты, жадный червяк!

— Ой! Прекрати тыкаться копьем, гниль!

— Так, правильно, товарищ, — одобрительно крикнул Гонф. — Докажи ему, что командовать положено горностаям.

Чернозуб уже поднял копье, чтобы пронзить Гонфа, но тут Ломонос ткнул его в зад.

Мартин принял сторону Чернозуба.

— Не давай ему над тобой издеваться, хорек. Ткни-ка его!

Динни был за Ломоноса:

— Он же просто наглец большой! Стань ему на глотку, горностай!

Чернозуб треснул Ломоноса по голове древком копья. В ответ Ломонос поранил острием лапу