— И сидеть тоже?

— Ага.

— И обедать? Завтракать и обедать?

— Угу…

— И просыпаться?.. А, Коромыслов?.. И просыпаться?

— Да, и просыпаться, — насупился, подбородком уперся в грудь, чтобы не глядеть в ее такие большие-большие, на солнце совершенно голубые, с виду абсолютно невинные глаза.

— Ого! Значит, ты на мне жениться хочешь?

— Хочу! — соврал я.

— Ну вот. Хочешь жениться, а будущего у тебя никакого. А? Или я у тебя в обносках ходить буду? Ну, ладно… Шучу. Не смущайся. Но серьезно, есть у тебя хоть одно мужское желание — не только на мне жениться?

— Есть, — сказал. — Одного типа хочу переспорить. Он меня всегда в угол загоняет.

— Кто такой?

— Да есть один. Ты его не знаешь… — Чуть не проговорился, что это Светкин сосед, муж почти. Тогда бы она все из меня выкачала! — Один агроном. Даже не агроном, скорее, социолог. Жутко грамотный мужик. Сто языков знает.

— Так чего ж агроном?

— Там какая-то история, — сказал я. — Он немного психоватый после московского ополчения. Но не в том дело. Просто он всегда меня забивает. Я пяти минут с ним в споре не держусь.

— Вечно ты со всякими психами водишься, — зевнула Ритка. — Присядь куда-нибудь на лавочку.

— Вот, почитай стишки, — сказала Ритка, вытаскивая из планшетки Блока. — И не сердись, если чуть задержусь. Я ведь по делу.

— Ничего, подожду, — сказал я.

— Читал, — говорю.

— А ты «Бесов» читай. Там про Шигалева поучительно.

— И «Бесов» ваших читал, — говорю. — Никакого там Шигалева нет. Там все про иждивенца отца и трепача сына. И еще про одного красивого психа, что губернатору ухо откусил.

— Ты просто проглядел, — говорит Козлов. — Ты за сюжетом не следи. Сюжет — это для дураков. Это Достоевский их сюжетом тянет, как Уленшпигель ишака — репейником.