Только подняв голову, он заметил, что окружен мужчинами. Это были мрачно выглядевшие воины с надвинутыми шлемами и разрисованными кожаными щитами. В руках они держали копья, наконечники которых были направлены на Клаудиуса. В одно мгновение ему стало ясно, что сопротивление бесполезно. Он выпрямился, держа в руках свой окровавленный меч, и молча смотрел на них.
– Ты охотишься в лесу короля, – сказал предводитель воинов Клаудиусу.
– Какого короля? Короля мира? Насколько я знаю, земля принадлежит всем, – возразил Клаудиус.
Наконечники копий угрожающе опустились. Предводитель взглянул на меч в руках Клаудиуса.
– Римлянин! – воскликнул он, – и он осмеливается насмехаться над нашим королем. Возьмите его в плен.
В мгновение ока воины забрали у него оружие. Двое из них привязали мертвого кабана к длинной лесине и взвалили его на плечи, в то время как остальные повели Клаудиуса за собой. После короткого марша они добрались до вала крепости, над которой возвышались деревянные сторожевые башни и крыши крепостных зданий. У подножия крепостного вала царила толкучка. Приготовления к празднику Замониус были в полном разгаре.
Под балдахином, окруженный воинами, сидел рыжебородый мужчина богатырского телосложения. Он и воины наблюдали за поединком двух борцов, подбадривая их громкими криками.
Предводитель отряда склонился перед рыжебородым.
– Благородный король Антекус, мы захватили в плен римлянина. Мы поймали его в лесу, вблизи священного источника, где он уложил кабана.
Король откинулся на своем покрытом мехом троне и посмотрел сначала на пленника, потом на кабана.
– Он был один? – прозвучал его первый вопрос.
– Да, мой король, он был один. Мы видели, как он убил кабана. Что с ним делать?
Но прежде чем король ответил, раздался стук барабанов и глухой звук рогов. Старый седобородый мужчина, одетый во все белое, медленно и величественно, опираясь на сучковатую палку, прошел через площадь и приблизился к королю. Тот поднялся, приветствуя почетного гостя. Смех и крики стоявших вокруг смолкли, слышен был только почтительный шепот. Клаудиуса охватило тревожное чувство. От этого хрупкого мужчины с длинной бородой и светлыми, как вода, глазами исходила сила, которая невольно завораживала.
– Привет тебе, Верцуликс, садись рядом со мной. Как видишь, радость праздника не осталась неомраченной. Мои воины поймали мужчину, который убил этого кабана. Они говорят, что он римлянин. Так это или нет, но у него короткий римский меч.
Антекус сделал приглашающий жест. Старик молчал и смотрел на окровавленный меч, который почтительно поднесли к нему.
– Что с ним делать? – повторил свой вопрос предводитель воинов.
Антекус наклонился к старому друиду.[11]
– Тебе нужна жертва для ночи ночей?
Вместо ответа друид кивком подозвал Клаудиуса к себе. Воины, охранявшие Клаудиуса, отпустили его, и тот неверной походкой подошел к старику. Его не испугал богатырского сложения король, чья физическая сила была, конечно же, чрезвычайной, но он испытывал страх перед хрупким стариком. Оба они, мудрый друид и сильный король, казалось, представляли собой гармоничное содружество.
Дрожа, Клаудиус упал перед стариком на колени. Он казался не простым друидом, он, вероятно, был главой всех друидов королевства.
Концом палки Верцуликс поднял подбородок Клаудиуса так, что тот должен был посмотреть ему прямо в глаза.
Они впились глазами друг в друга, и Клаудиусу показалось, что земля уходит у него из-под ног. Душа его трепетала, подобно птице, попавшей в силки. Какая-то сила приковала его колени к земле, в то время как душа хотела подняться в воздух.
– Ты один справился с кабаном? – спросил старик.
– Да, – ответил Клаудиус, стараясь, чтобы голос его звучал твердо.
– Это – большой зверь, очень опасный. Ты не боялся его.
Клаудиус уставился на старика. Казалось, тот странным образом знал о нем все, будто для глаз этого мудреца все было проницаемым, как вода горного источника.
– Ты не боялся, потому что ты гладиатор, римский гладиатор.
Пот выступил на лбу Клаудиуса. Лгать не имело смысла.
Воины подступили к Клаудиусу, но друид успокаивающе поднял руки.
– Глаза у тебя темно-голубые, и твои каштановые волосы отливают красным в свете огня. Твои предки жили в этих лесах. Они говорят из тебя. Ты вернулся сюда по этой причине.
Губы Клаудиуса приоткрылись от изумления, он тяжело дышал.
– Однако ты не один. Одна половина тебя здесь, а другая сидит в хижине перед огнем и ждет тебя.
Клаудиус почувствовал, как волосы у него на голове медленно встают дыбом, а по спине побежали мурашки. Он покорно склонил голову.
Друид наклонился к королю и что-то прошептал ему. Клаудиус не расслышал, что. Король кивнул, подозвал к себе предводителя воинов и велел вместе со своими людьми удалиться. Теперь Клаудиус один стоял на коленях перед обоими могущественными мужчинами.
– Поднимись, – сказал ему король, – и будь моим гостем.
Прошло несколько мгновений, прежде чем до Клаудиуса дошел смысл его слов. Он медленно поднялся и встал перед королем.
– Я благодарю тебя за гостеприимство, – отвечал Клаудиус, и слова его были искренними.
Батраки и служанки бегали по двору, тащили миски и ведра, пахло жиром и вареным мясом. На открытых очагах, разложенных во дворе, кипело варево в котлах. Налетевший ветер не мог прогнать этого запаха.
Зигрун наполняла кувшины пивом и медом. Двое батраков доставали с потолочных балок бурдюки с вином.
Росмельда, подбоченившись, стояла среди всей этой сутолоки. Она, казалось, ничего не упускала из виду.
Зигрун помедлила минуту, потом присоединилась к Росмельде. Ее дыхание превращалось в белые облачка в прозрачном воздухе. Под холодными порывами ветра она зябко пожала плечами.
– Надень плащ, – заботливо предложила ей Росмельда, – ты лишь недавно одолела болезнь, и в твоем теле еще нет достаточно сил, чтобы противостоять новой болезни.
Зигрун поспешила домой, чтобы взять шерстяной плащ, лежавший на скамье. Ветер проходил через отверстие в крыше и заставлял огонь в очаге зловеще пыхтеть. Зигрун испуганно обернулась и посмотрела в открытое пламя очага. Внезапно она отпрянула – когда вдруг увидела копье, меч… и кровь! Клаудиус! Что-то случилось. Обеспокоенная, она выбежала во двор.
– Что с тобой? Ты такая бледная, – спросила Росмельда.
Зигрун прижала кулаки к груди.
– Что-то произошло, – пробормотала она, и глаза у нее расширились. – У меня было видение.
Росмельда испуганно отпрянула.
– Видение? У тебя есть второе лицо?
– Я знаю только, что-то случилось. С Клаудиусом.
– Не тревожься, – попыталась успокоить ее Росмельда. – Твой Клаудиус скоро вернется и принесет с собой жирного кабана.
Однако Зигрун покачала головой и молча указала на ворота. Они были открыты, и перед ними, в сером небе, вырисовывались силуэты воинов на лошадях. Они показывали на Зигрун.
Прошедшей ночью иней покрыл колосья на полях и посеребрил коричневые листья на деревьях. Черные птицы с громким криком поднялись с почти голых веток деревьев вокруг вала крепости. Во дворе крепости царило бурное оживление. В громадном котле в бульоне из дикого чеснока и тимьяна варился кабан, уложенный Клаудиусом. Черные вороны громко спорили из-за кровавых остатков убитого кабана.
