хотел рисковать тем, что его отошлют назад, в казармы в Капуе.

Пила отправилась на один из последних сеансов у скульптора в Помпеях. Статуя, моделью для которой она служила, была почти завершена. Клаудиус, заметивший, что Пила одна покинула имение, последовал за ней. Вне зоны видимости возможных наблюдателей он присоединился к ней.

– Ты, кажется, постоянно бежишь от меня, – пожаловался Клаудиус, когда, задыхаясь, догнал ее. – Куда ты торопишься?

Пила рассмеялась и задорно схватила его за руку.

– В мастерскую скульптора. Валериус заказал ему скульптуру. Моделью являюсь я.

– Ты являешься моделью? Мне любопытно.

– Это значит, что ты хочешь пойти в Помпеи?

– Конечно. Каждое мгновение моей жизни без тебя кажется мне потерянным. Кроме того, я просто должен быть рядом с тобой, ты владеешь моим сердцем, не забудь это.

– Как я могу это забыть? – Она остановилась. – О, Клаудиус, я и не подозревала, как чудесно быть влюбленной. Я чувствую себя так, будто небо упало на землю, будто надо мной витают божества и ведут меня.

Он прижал ее к себе.

– Между нами внезапно образовались невидимые узы, и они крепки, они прочнее любой цепи, звенья которой можно разъединить, крепче любой веревки, которую можно разорвать.

Он страстно поцеловал ее.

– А если нас кто-то увидит? – напомнила ему Пила.

Клаудиус вздохнул.

– Я хотел бы крикнуть всему миру, что я влюблен.

– Тем не менее это должно остаться нашей тайной. Нашей любви наступит конец, если кто-нибудь откроет ее. Нам не позволят любить.

Тем временем они добрались до ателье скульптора. Внезапно Пила отодвинулась на несколько шагов от Клаудиуса и затопала позади него, как положено рабыне. Он вошел в мастерскую и приветствовал мастера.

– Валериус, к сожалению, отсутствует, поэтому я должен осмотреть работу и доложить ему, – произнес Клаудиус с важностью патриция.

Пила прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Театральное действо начиналось забавно.

Скульптор склонился перед Клаудиусом и попросил посмотреть на его работу.

Клаудиус подавил удивленное восклицание, когда увидел почти готовую статую. Высокая стройная женская фигура прислонилась к стилизованному стволу дерева, обвитому плющом. Тело ее излучало чувственную эротику. Ее тонкое одеяние в складках обнажало правое плечо и прекрасной формы грудь. Приподнятый подол туники приоткрывал стройную ногу, обращая взгляд зрителя на просвечивающий под тканью треугольник лона.

Лицо статуи, без сомнения, имело черты Пилы – ее внимательные глаза, рот с припухлыми губами, который она слегка приоткрыла, как будто в ожидании поцелуя, гармоничный овал ее лица и изящный нос. Волосы удерживались узкой диадемой, они длинными волнами спадали на спину, будто Венера только что вышла из моря. Казалось, что на прядях волос жемчужинами сверкают капли воды.

Клаудиус обошел вокруг статуи и с удивлением посмотрел на скульптора.

– Это потрясающе, – признал он.

Польщенный скульптор улыбнулся.

– Я рад, что она тебе нравится, прекрасный господин, однако у, меня была для нее соответствующая модель. Вот эта рабыня. Ее красота чрезвычайна. Я могу понять то, что сенатор захотел увековечить ее.

Затем он схватил долото и молоток. Пила разделась, взошла на маленький деревянный помост и прислонилась к столбу.

Когда Клаудиус увидел Пилу, принявшую позу статуи, он совсем потерял голову. На помосте стояла сама Венера, с ее опьяняющей чувственностью, божественно возвышенная и вместе с тем живая и чарующая. Пила слегка повернула голову. Ее голубые глаза смотрели прямо ему в глаза, в то время как губы слегка приоткрылись. Клаудиус должен был прислониться к стене мастерской, чтобы совсем не потерять над собой контроль.

– Нужно быть самим богом войны Марсом, чтобы любить эту Венеру, – пробормотал он. Он не понимал, как скульптор может так спокойно заниматься своей работой, в то время как Пила, живая сказочная богиня, позирует ему.

Клаудиусу стоило волевых усилий дождаться того момента, когда мастер отпустит Пилу. Она оделась и покинула Вместе с Клаудиусом мастерскую. Возвращались влюбленные не торопясь, время еще было. На этот раз скульптору не потребовалось и двух часов.

Они пересекли мост через неширокую речку. Клаудиус схватил Пилу за локоть и настойчиво потянул ее с дороги.

– Пойдем под мост, – прошептал он. – Там нас никто не увидит. Я хотел бы побыть несколько мгновений с тобой наедине.

Они заползли под изгиб каменного моста. С обеих сторон берега росла густая трава. Клаудиус расстелил свой плащ, и они опустились на него.

– Я никогда не забуду это мгновение, – прошептал он и прижал свое лицо к волосам Пилы.

– Скульптура получается очень красивой, – заметила Пила, улыбнувшись.

– Скульптура? Именем всех богов, Пила, статуя сказочно красива и сделана рукой мастера. Однако я имею в виду тебя, как ты стояла там, будто созданная божественной рукой. Если бы ты знала, как сильно я извожусь по тебе, во мне горит огонь!

Она погладила его волосы и взяла его лицо в свои ладони. Ее голубые глаза были так близко от него, что он подумал, что в них можно отразиться, как в озере. Когда их губы соприкоснулись, Клаудиус начал дрожать. Это было не опьянение чувственностью, не буйство страсти, а глубокое чувство, охватившее его целиком.

Всегда, когда Пила касалась Клаудиуса, она ощущала, что находится в безопасности, что вокруг нее надежная защита. В его теле было столько жажды защищать ее, что Пила прижалась к нему. Он нежно откинул одежду с ее плеча и обнажил ее грудь. Когда он ласкал ее нежную кожу, ему казалось, что на его губах остаются соленые морские капли.

– А ты знаешь, что богиня любви Венера и бог войны Марс навечно связаны с богом огня Вулканом? – тихо пробормотал он. – Сеть из цепей, которую Вулкан накинул на любящих, навсегда связала их. Говорят, Венера – душа, а Марс – тело, Вулкан же – связующий элемент, огонь страсти.

– Ваши боги очень человечны, – заметила Пила. Его нежность чуть не лишила ее дыхания.

– Я хотел бы быть морем, ласкающим твои ноги, – сказал он.

– Насколько я знаю, богиня вышла из воды и рассталась с морем, когда ступила на землю.

– Тогда у моря неутолимая тоска по ней, как и у меня. – Он коснулся бедрами ее бедер, и Пила ощутила его бурное желание.

– Давай почувствуем огонь бога Вулкана, любимый Клаудиус, пусть Марс и Венера станут едиными.

Ее руки обвились вокруг него, лицо приблизилось к его лицу, и он почувствовал ее горячее дыхание. Их объятие было таким страстным и таким нежным, что оба забыли мир вокруг себя. В грубом океане насилия возник маленький островок блаженства.