бога Вулкана из его горы. Клаудиус взорвался. Вскрикнув, он прижал свои чресла к ее лону, и боль напряжения пронзила его тело. Оно отняло у него силы, его руки откинулись, и, задыхаясь, он содрогнулся.
Пила отбросила голову на подушку и выпрямилась. Она чувствовала, как волны его страсти смыли все плотины и влились, подобно лаве, в ее тело. Крик, возникший в ее животе, понесся на улицу в ночное небо.
На небосводе сверкали бесчисленные звезды. Вселенная казалась совсем близко. Клаудиус нежно погладил лицо любимой, почувствовал на своих пальцах влагу.
– Ты плачешь? – спросил он обеспокоенно.
– Да, – выдохнула она. – От счастья.
Ранним утром Атенаис вместе с Акме прибежала к Ромелии. Друзилла не хотела пускать посетительницу, но Ромелия попросила ее впустить.
Атенаис с сочувствием посмотрела на Ромелию. Та лежала на постели, белая, как простыни под ней, руки бессильно свисали, взгляд блуждал по красочному потолку комнаты.
– Я безутешна, потому что не могу тебе помочь, дорогая подруга, – посетовала Атенаис и похлопала по холодной руке Ромелии, – но ты отказываешься от любых лекарств. Моя рабыня Акме составила несколько порошков, которые тебе определенно помогут, поверь.
– Оставь меня в покое с этими порошками. Мое тело и так уже достаточно отравлено, надо, чтобы все вышло из него. Меня рвало несколько раз, и теперь во мне больше нет ничего, что могло бы мне повредить.
Атенаис скривила лицо.
– Ты должна снова набраться сил. Тебе не хватает сытного обеда из пшеницы и мяса, и…
– Ах, прекрати, в желудке у меня все дергается, расскажи мне лучше что-нибудь приятное, отвлеки меня от плохого настроения.
– О, есть кое-что, о чем я тебе еще не рассказывала, – радостно вырвалось у Атенаис, и она понизила голос. – Меня обследовал египетский врач, потому что я не могу подарить моему супругу детей. Только представь себе – он установил, что я полностью здорова.
– Нет! Как так?
Атенаис хихикнула.
– Совсем наоборот, пашня, кажется, хорошо подготовлена. Ты была полностью права. Приятные часы, проведенные с твоим красивым гостем, действительно пошли мне на пользу.
– Смотри-ка, а сначала ты жеманилась и охотнее доверяла богам.
– Боги также внесли свой вклад. Мое тело теперь готово зачать ребенка.
– Так почему же ты до сих пор не забеременела? – спросила Ромелия.
– Потому, что дело в Диодоросе, его жизненные соки не годятся, сказал врач.
– Ах, вот в чем дело, – пробормотала Ромелия, – знала бы я только.
– О чем ты говоришь?
– Ах, ни о чем, дорогая подруга. Конечно, я тоже думала, почему с наследником у Диодороса не получается. Теперь я понимаю, что все дело в его странной связи с Никандросом.
– Я не понимаю, при чем здесь Никандрос?
– Ну, как при чем? Боги устроили так, что мужчина должен соединяться с женщиной, все остальное не по воле богов и, помимо того, нездорово. То, что он тратил свои соки только на Никандроса, сделало его больным. Его жизненные соки прогоркли.
– Неужели это правда? – удивилась Атенаис. – Но у многих мужчин находятся на воспитании мальчики.
– На воспитании? Не заставляй меня смеяться. Греческие мужчины не умеют обращаться с женщинами, поэтому берут себе мальчиков. Твой муж хоть однажды спал с тобой так, как это делал Клаудиус?
Взгляд у Атенаис прояснился.
– Клаудиус? О, нет, так, как Клаудиус, нет. Если бы он был таким, как Клаудиус…
– …то он давно бы имел наследника. Но что же теперь делать?
– Все совсем просто, в Помпеях живет дядя моего супруга со своей семьей, у него есть сын по имени Салониус. Салониус еще молод и…
Атенаис снова хихикнула.
– …он действительно хорошо выглядит, и он почти такой же мужественный, как Клаудиус.
– И он должен?..
Атенаис с усердием кивнула.
– Да. Диодорос взял его в наш дом и представил мне. Он принадлежит к семье Диодороса. И этот самый Салониус должен зачать детей, которых Диодорос потом признает своими.
Ромелия, потеряв дар речи, смотрела на Атенаис. Ну и нравы у этих греков!
– Ты хочешь сказать, что ты больше не будешь ночевать с Клаудиусом?
Атенаис схватила руку Ромелии.
– Я тебе очень благодарна за твою бескорыстную помощь, дорогая Ромелия. Ты действительно помогла мне. Теперь я с радостью отдамся кузену моего супруга и надеюсь, плод наших стараний начнет расти у меня в животе. Мне не нужно будет больше тайком прокрадываться в твои покои, и ты не должна больше усыплять мою служанку. Я совершенно официально буду лежать рядом с Салониусом.
Ромелия снова упала на подушки. Ах, вот как. Она развлеклась, теперь Клаудиус ей больше не нужен, и Ромелия тоже.
– Я желаю тебе много радости, – сказала Ромелия колко, и ее взгляд, страдающий и бессильный, снова скользнул к потолку. – Оставь меня теперь одну, я хотела бы заснуть.
– Мне жаль, что я перенапрягла тебя своими рассказами, – поторопилась заверить ее Атенаис.
– Нет, нет, – слабо возразила Ромелия. – Это было очень интересно, но сейчас мне срочно нужен покой.
Атенаис поднялась.
– Я желаю тебе скорейшего выздоровления. Вот здесь я принесла тебе бутылочку с вином и натертой змеиной кожей, это снова поставит тебя на ноги. – Она поставила бутылочку на стол.
Когда Атенаис исчезла в дверях, Ромелия вскочила со своего ложа и в бешенстве швырнула бутылку в стену.
– Жалкая отравительница! Предательница! Не показывайся мне больше на глаза, – бушевала она.
Теперь Клаудиус был только для нее одной, совсем для нее одной, теперь он может, наконец, ее похитить, ей хотелось пережить наконец-то нечто волнующее. Она позволит Клаудиусу похитить себя. Они бросятся в полное приключений бегство. И в моменты высшей опасности она будет лежать в его объятиях, тело ее будет покрываться гусиной кожей. Она будет ощущать упоение смертью и страстью, страхом и чувственным восторгом. Это должно произойти сейчас, немедленно, она не хотела больше ждать ни одного мгновения.
Ромелия вскочила с постели и распахнула дверь своей комнаты так, что Друзилла от неожиданности свалилась со скамейки.
– Оставайся лежать, ты, кусок сала, – заорала Ромелия и помчалась с развевающимися одеждами по коридорам в гостевое крыло виллы.
Не постучав, она открыла дверь в комнату Клаудиуса и окаменела.
Она увидела его широкую спину и его сильные руки, в которых лежала женщина. Пила! Крик ужаса Ромелии перешел в бешеный вой.
– Ты, жалкая, фальшивая змея! – закричала она и схватила Пилу за волосы. Мощным толчком взбешенная хозяйка вытащила несчастную из постели Клаудиуса. Пила сильно стукнулась, упав на пол, где небрежно была брошена одежда Клаудиуса, сверху лежал его пояс с коротким кинжалом. Ромелия выхватила кинжал из ножен и занесла его, чтобы пронзить Пилу. Одним движением Клаудиус схватил Ромелию за руку.
– Не делай себя несчастной, – крикнул он.
– Это моя рабыня, я могу делать с ней все, что захочу, – закричала Ромелия в бешенстве. – Я убью ее, я убью эту жалкую проститутку!
