Клаудиус рассмеялся.
– И ты думаешь, я должен одобрить ее вышивку? Пила смущенно замолчала.
– Ты хочешь теперь также с Атенаис?..
– О хотении речь не идет. Кто спрашивает о том, чего я хочу?
– Я, например. Чего ты хочешь?
– Ты еще спрашиваешь? Все мои стремления, все мои желания, все мои хотения, все мои ухаживания имеют только одну цель и знают только одно имя. Это имя – Пила.
– Если бы только это было правдой, то, что слетает с твоего языка! Однако я сомневаюсь в твоих словах. Ты не докажешь мне, что они правдивы.
– Как мне тебе их доказать, любимая Пила? Разве не является достаточным доказательством то, что я пришел в логово льва, чтобы быть ближе к тебе?
– Ба! Ты развлекаешься с Ромелией, сейчас ты, может быть, будешь развлекаться еще и с Атенаис. Это и есть доказательство твоей любви ко мне?
– Ты очень требовательна, прекрасная лесная фея. Я должен схватиться за меч и спрыгнуть со скалы в море, чтобы доказать тебе свою любовь?
– Нет, во всем этом нет необходимости. Отдай мне свое сердце. Без сердца человек не может жить. Тогда, чтобы иметь возможность жить, ты должен будешь постоянно находиться рядом со мной.
– Мое сердце уже в твоих руках. Только ты этого совсем не замечаешь. Ты – маленькая упрямица. Я уже не могу жить без тебя, только поэтому я здесь.
Пила опустила голову.
– Я и не знаю, чему верить, – пробормотала она. Он притянул ее к себе. Она обвила руками его шею.
– Поцелуй меня, Пила, – прошептал он хриплым голосом. – Поцелуй меня, тогда я забуду весь этот кошмар вокруг себя.
Пила взяла его голову своими руками и нашла его губы, своими пальчиками она погладила его густые каштановые волосы, потом внезапно отпрянула.
– Ты должен идти, иначе Ромелия накажет меня.
Клаудиус опустил голову и пригладил руками свой кожаный фартук. Он подавил свое волнение.
– Ну, тогда мы посмотрим, как продлить мое пребывание в этом раю, – сказал он, вздохнув, и зашагал к вилле.
Пила провела по приказу Ромелии всю ночь рядом со спящей Акме. Ромелия передала ей бокал с вином и маленький флакон.
– Если она проснется раньше времени, то влей ей в рот вина, это снотворное, ничего больше, только на рассвете она может идти к своей госпоже. Ты меня поняла?
Взгляд Ромелии буравил беспомощную рабыню.
– Да, госпожа.
Она вытянулась рядом с храпящей Акме и пожелала себе спать так же глубоко и крепко, чтобы снова не думать о Клаудиусе. Сейчас он наедине с Атенаис или с обеими женщинами? Она прижала свое лицо к соломенному матрасу и дала волю слезам.
С Атенаис произошло чудесное изменение. Из тихой робкой женщины она превратилась в расцветшую розу. Пила заметила это с удивлением, Ромелия – с удовлетворением.
– Вот так выглядит хорошо обработанная пашня, – сказала она однажды Атенаис и указала на ее мягкие округлости. – Я вижу, ты чувствуешь себя хорошо.
– Совершенно верно, дорогая Ромелия, и это связано не с райским климатом здесь, в чем я заверила моего супруга.
Атенаис тихонько улыбнулась. Ромелия опустила глаза. Она делила с Атенаис Клаудиуса, и это, казалось, пошло обеим женщинам на пользу. Ромелия также чувствовала себя более спокойной и удовлетворенной. Только желание Атенаис, чтобы ее тело наполнилось плодом жарких ночей, казалось, оставалось невыполненным. Ромелия же была уверена, что такой день скоро наступит.
Ромелия довольно мурлыкнула рядом с Клаудиусом, который все еще крепко спал. Она смотрела на его красивое натренированное тело, его точеный профиль, который был совсем другим, чем глупые лица у большинства хорошо обученных и натренированных гладиаторов. Клаудиус был мужественнее и желаннее всех мужчин, которых она знала, и он лежал рядом с ней, устав от долгой любовной игры этой ночью, хотя еще и не истощив все свои силы. Его блестящее снаряжение было небрежно брошено на пол, только на руках еще оставались кожаные, покрытые металлом браслеты, с любопытством она провела пальцем вдоль его шеи.
– Что это за странная цепь, которую ты носишь? – спросила она его.
Клаудиус внезапно полностью проснулся и отодвинулся.
– Она из волос?
– Не касайся, она приносит мне счастье.
– Да? – Ромелия надула губы. – Здесь какая-то сладкая тайна?
– Ни в коем случае, это единственное, что напоминает мне о моей матери, – ответил он с неожиданной резкостью.
– Я не хотела касаться твоих личных дел. – Ромелия со вздохом опустилась на ложе. – Клаудиус, я безумно в тебя влюбилась. Наступит время, когда мы узаконим нашу маленькую связь.
Клаудиус выпрямился.
– Что ты имеешь в виду?
– Все очень просто, похить меня.
– Ромелия, как ты себе это представляешь?
– Ты похитишь меня, мы убежим в горы на Сицилии и начнем новую жизнь. Жизнь вместе.
– Это невозможно, нас найдут повсюду.
– Тогда мы убежим в Египет, или к парфянам, или в Каппадокию, или…
– А как насчет галлов?
– Галлов? К дикарям?.. – Она прижалась к его широкой груди и погладила твердые мускулы. – Нет, лучше Финикия, или Иудея, или…
Он склонился над ней и нахмурил лоб.
– Ты говоришь серьезно? Я гладиатор и должен однажды вернуться назад в казармы Лентулуса.
– Ты там слишком близок к смерти. Ты никогда не желал вести другую жизнь, быть свободным от всего, быть господином самому себе и чтобы рядом с тобой была маленькая жена?
Клаудиус снова лег и прикрыл глаза рукой.
– Как бы красиво мы ни называли эту воображаемую жизнь, это всего лишь глупые мечты.
– Нет, это можно осуществить, ты должен это сделать. Клаудиус, у меня есть деньги, много денег. Мы основательно подготовимся к нашему побегу. Подкупом можно достигнуть многого, и где-нибудь мы начнем новую жизнь. О, это будет прекрасно, дни, полные любви, ликования, чувственности, веселья. Ты как будто создан для этого. Приап наградил твои чресла неистощимой силой. Мы должны поблагодарить его и принести ему жертву.
– Приап – защитник проституток.
Клаудиус положил свою руку на живот Ромелии. Медленно его рука двинулась к ее бедрам.
– Я знаю, – промурлыкала она. – И я понимаю их удовольствие. Нет больше никакого основания к дележу, и с Атенаис тоже. Я оказала ей услугу, сейчас ее тело готово к тому, чтобы зачать, если только ее деревянному супругу это покажется удобным, но он совсем не обращает на нее внимания.
Клаудиус тихо присвистнул.
– Она хочет забеременеть?
– Безусловно, она бегает из храма в храм, но все ее жертвы не приносят пользу. Она расцвела с тех пор, как провела несколько ночей с тобой, и, вероятно, скоро ее ожидает успех.
Клаудиус повернулся на живот.
– Может быть, ей следует принять участие в вакханалии, и если она и после этого не забеременеет, значит, боги не хотят этого.
– Она просила уже и Исиду о плодородии.
