гусыни.

– Потому что ты ослепла от нескрываемой ревности. Оставь Ромелию в покое. Для меня не могло быть ничего лучше, чем это приглашение. Я полагаю, что я еще пробуду здесь довольно долгое время, к ее удовольствию. По меньшей мере, до тех пор, пока ее супруг будет в Риме.

– Ты считаешь, это хорошо? О, да ты просто чудовище!

– Пила, подумай, иначе я никогда не смог бы снова увидеть тебя, а теперь я здесь, совсем близко, днем и ночью.

– Вблизи Ромелии днем и ночью. – Пила презрительно фыркнула.

– Не принимай это так близко к сердцу. Пила, мы сможем каждый день видеться, целоваться и…

– И позволить Ромелии обнаружить нас. Тогда смерть соединит нас.

– Дорогая, о чем ты говоришь? Есть так много возможностей. Не всегда же Ромелия сможет желать меня.

Иногда ей тоже нужно спать. – Он широко ухмыльнулся. – Я получил прекрасную комнату в крыле для гостей. Почему бы тебе не принести мне туда кувшин вина в качестве снотворного?

– Что мне только думать о тебе, Клаудиус? Для меня все это непросто. Ты говоришь от чистого сердца?

Клаудиус приложил обе свои руки к левой стороне груди. Пила была свободна. Она убежала мгновенно.

– Я не верю ни одному твоему слову, ты, дикий бык, – крикнула она, смеясь, и побежала так быстро, как только могла, к Атенаис.

Клаудиус посмотрел ей вслед. Нежная улыбка смягчила его профиль. Что за волшебное создание? Он хотел, чтобы Ромелия еще долго желала его, только ради того, чтобы он мог оставаться рядом с Пилой.

Атенаис уже ждала Пилу. Под каким-то предлогом она отослала Акме.

– Он тут? – прошептала Атенаис.

– Кого вы имеете в виду, благородная госпожа? – спросила Пила.

– Ну, гостя, о котором сообщила Ромелия.

– Гостя? О, ты имеешь в виду гладиатора Клаудиуса?

– Да, именно его. Я – вся любопытство. Но Акме, что мне с ней делать? Не могу же я оставить ее здесь?

– Я не знаю, госпожа. А ты не уверена в молчаливости Акме?

– Нет, нет, если дело касается моего супруга. И при этом Ромелия пообещала мне помочь в моей беде.

– Беде?

Акме снова вошла в комнату и внесла покрывало, которое передала своей госпоже.

– Ты можешь не провожать меня сегодня, Акме, я пойду с Пилой. Так как нам нужно только пройти через парк, нет необходимости, чтобы ты шла со мной.

– Извини, госпожа, но господин велит выпороть меня плетьми, если я оставлю тебя хоть на одно мгновение одну. Я останусь с тобой, даже если дорога ведет только через парк.

При этом она бросила на Пилу враждебный взгляд, как будто ожидала, что Пила хочет убить ее госпожу.

– Тогда пойдем, – сказала Атенаис и покинула свои покои.

В покоях Ромелии обе женщины удобно устроились. Они пили вино, ели фрукты и показывали друг другу изящные вышивки, которые сами сделали, пока болтали друг с другом. Ромелия несколько раз бросала косые взгляды на египетскую рабыню, на которую это, однако, не производило впечатления. Постепенно Ромелия начала выходить из себя. До этого она устраняла со своего пути все препятствия. Препятствия, которые были намного больше, чем эта маленькая надоедливая рабыня. Однако из-за нее могло провалиться все дело.

– Как ты чувствуешь себя, дорогая Атенаис? – притворно сладким голосом спросила Ромелия. – Подействовала ли уже твоя жертва в храме Исиды?

Атенаис вздохнула.

– Воля богов действительно непредсказуема. Моя жертва была явно слишком малой.

– Ни в коем случае. Только, насколько я знаю, пашня должна быть хорошо подготовлена, чтобы посеянное принесло плоды.

– О, что ты имеешь в виду, дорогая Ромелия?

– Ну, я имею в виду… ах, почему бы тебе не дать твоей рабыне немного вина. Мне кажется, она вот-вот упадет.

Атенаис испуганно обернулась.

– Тебе нехорошо, Акме?

– Нет, госпожа, я чувствую себя хорошо.

– Она подозрительно качается, – вставила Ромелия. – Пила, передай ей этот кубок вина.

Ромелия подняла кубок с вином. Пила поспешила к ней, чтобы взять бокал. Когда она стояла перед Ромелией, та крепко держала кубок. Другой рукой она капнула в бокал несколько капель какой-то жидкости из флакона, который висел у нее под одеждой. Акме и также Атенаис не могли это видеть, потому что Ромелию от них закрывала Пила. Пила уставилась на свою госпожу.

– Передай это Акме, – настойчиво приказала Ромелия, когда Пила помедлила.

– Да, госпожа.

Пила взяла кубок. Яд! Это был яд. Ромелия хотела убить Акме. Она должна уронить кубок. Даже если она терпеть не могла эту египтянку, все равно все восставало в ней против того, чтобы она сама, своей рукой, нанесла вред маленькой чернокожей женщине, не имевшей возраста.

С другой стороны, в последнее время всегда, когда она позволяла своему сердцу заговорить, то неприятности получались у нее. Она остановилась перед Акме. Ее рука, державшая кубок, дрожала. Она видела, как Акме смотрит на нее своими горящими черными глазами. Позади себя Пила ощущала взгляд Ромелии, который жег ей спину.

«Один, помоги! Если ты считаешь это верным, то пусть она опустошит кубок, если ты считаешь, что будет лучше, если она его не выпьет, тогда пусть кубок выпадет у меня из рук».

Медленно Пила протянула кубок Акме. На полпути она остановилась, и рука ее, державшая кубок, ослабела. Акме быстро перехватила ее руку и взяла кубок себе. Медленно, не спуская глаз с Пилы, она опустошила его глоток за глотком. Пила снова встала рядом с дверью и уставилась в противоположную стену. Разговор обеих женщин прекратился. Ромелия все время поглядывала на Акме. Прошло не слишком много времени, когда та покачнулась. Она пыталась удержаться на ногах, но внезапно упала, как срубленное дерево.

Атенаис в ужасе вскочила.

– Не беспокойся, – сказала Ромелия, – она только уснула глубоким и долгим сном. Пила, позови Клаудиуса. Он должен прийти. В своем боевом снаряжении. Потом ты отнесешь Акме в комнату и запрешь ее там.

Она настойчиво посмотрела на Пилу.

– Пила, ты сделала нечто нехорошее. Ты дала ей отравленное вино.

Пиле стало резко не хватать воздуха.

– Нет, госпожа, я только…

– Ты дала ей отравленное вино. Атенаис и я видели это. Чье слово весит больше, наше или твое?

– Я понимаю, – пробормотала Пила.

– Я так думаю. А теперь иди и позови Клаудиуса.

Пила поторопилась выйти. Клаудиус все еще бродил по саду.

– Пила, всегда, когда я тебя вижу, я боюсь, что ты улетишь. Как белый лебедь.

Он обнял ее за талию.

– Отпусти меня. Ты должен немедленно идти к Ромелии. Она послала за тобой. И быть в парадном снаряжении. Ее подруга тоже там.

– Ого! Боги слишком заботятся о моих удовольствиях.

– Ты не должен шутить. Атенаис очень нежная, благонравная супруга.