раз обежал стадион, из них один раз со щитом. Как и все спортсмены, он был нагим, только спортивный инвентарь в руках. Он охотно приходил сюда, чтобы тренировать себя в классических олимпийских дисциплинах. Хотя философ никогда не принимал участия в соревнованиях, он придавал большое значение занятиям спортом, потому что спорт поддерживал его тело согласно старым греческим идеалам, делая его стройным, мускулистым, эстетически гармоничным.
Арена для метания дисков была свободна, и он подошел за инвентарем. На скамье лежали различные диски, некоторые из камня, другие из металла. Диодорос старательно проверил их, прежде чем выбрать металлический. Он взвесил его в руке и приготовился к метанию. Приняв правильное положение тела, он сделал разворот, стараясь повернуться так, чтобы в момент броска не переступить отметку на площадке. Диск взметнулся, вращаясь, в безоблачное голубое небо. Полетел далеко. Один из рабов, сопровождавших Диодороса, примечал, куда.
Диодорос остался очень доволен собой и огляделся вокруг. В некотором отдалении тренировались группы мальчиков, распределенных по возрасту. Пока Диодорос сидел на скамье и один из его рабов массировал его, грек глядел на мальчиков. Один из мальчиков, примерно тринадцати лет, явно выделялся – он был хорошо обучен, бежал быстрее, чем его ровесники, прыгал дальше и лучше всех бросал копье. Только при метании дисков можно было заметить некоторые неточности. Диодоросу бросилось в глаза в мальчике и еще кое-что. У мальчика пробивалась борода, и его чресла были покрыты нежным темным пушком. Он не был еще достаточно взрослым для ухаживаний Диодороса.
Диодорос подождал, пока мальчики закончат тренировку. Он приблизился к мальчику и заговорил с ним. Мальчик был робок, и нежная краска покрыла его щеки, когда Диодорос похвалил его спортивные навыки.
– Может быть, ты найдешь время, чтобы посмотреть, как я бросаю диск. Я убежден, что ты сможешь многому у меня научиться. Ты ведь греческий мальчик, не так ли?
Мальчик кивнул.
– Меня зовут Никандрос, благородный господин, я часто тренируюсь здесь и уже несколько раз видел тебя.
– Меня это радует, я охотно стану твоим учителем и воспитателем. Я богатый человек, и у тебя ни в чем не будет недостатка, я охотно представлюсь твоим родителям, если ты согласен.
С этими словами он достал туго набитый кошелек из-под своего хитона и протянул его мальчику.
Легкая улыбка пробежала по лицу Никандроса. И вот он снова стал серьезным.
– Для меня большая честь, что меня будет воспитывать такой достойный человек.
Диодорос довольно погладил себя по бороде.
– Одевайся, Никандрос. Я хотел бы с тобой немного погулять, а потом я приглашаю тебя на свою виллу.
Валериус осуществил свой план, приказав изваять тело Пилы в камне. Он посетил в Помпеях знаменитого скульптора в его мастерской. Мастер почувствовал себя чрезвычайно польщенным, получив заказ от такого влиятельного человека, как сенатор. Валериус пожелал иметь статую Венеры, но с телом и чертами лица Пилы. Скульптор и глазом не моргнул, когда увидел Пилу. Конечно, он сразу понял, что она рабыня. Однако он должен был признать, что она чрезвычайно красива, высокого роста, и фигура у нее чудесная. Он сделал набросок и показал его Валериусу. Тот кивнул, пожелал сделать некоторые исправления, после чего в целом остался доволен.
– Модель должна ежедневно приходить в мою мастерскую на два часа, чтобы я как можно точнее мог изваять ее, господин, – заметил мастер.
– Это мы устроим. Ты слышала, Пила? Ты будешь для него моделью до тех пор, пока статуя не будет готова. На это время Ромелия будет отпускать тебя, я с ней поговорю.
Они покинули мастерскую, и Пила поплелась позади Валериуса, который предполагал прогуляться по Помпеям. У лавки с украшениями Валериус остановился и оглядел выставленные на продажу товары. Затем он взял один из обручей для волос и приложил его к голове Пилы. Он покачал головой и взял другой обруч, украшенный зеленым нефритом. Тот был очень дорогим.
– Он лучше подходит к твоим волосам. Скульптор должен использовать его в работе. С ним тебя ни с кем не спутаешь.
Он улыбнулся и остался доволен всем миром и самим собой.
Оглянувшись, он увидел Диодороса, который шел в сопровождении мальчика мимо лавок с товарами. В руках у него был изящный кинжал, который он передал мальчику.
Валериус удивленно и радостно заторопился к Диодоросу.
– Дорогой сосед, я рад тебя видеть. Как мне кажется, ты тоже наслаждаешься этим чудесным днем, и я вижу, что не один.
Диодорос пригладил свою бороду типичным для него жестом.
– Это Никандрос, мой эроменос.
Валериус приподнял брови. Мальчик был красивым и очень юным. Ромелия явно была права. Ему, однако, и в голову не приходило осуждать из-за этого своего соседа. Приятно болтая, мужчины пошли между лавками, сопровождаемые Пилой и Никандросом.
Пила не подозревала, кто такой эроменос, но речь могла идти только о рабе. Мальчик молчал и скромно шагал за своим господином. Пила дружелюбно улыбнулась ему, однако Никандрос не ответил на ее улыбку, наоборот, казалось, ему было неприятно внимание Пилы.
Его неприветливость не обидела ее. Возможно, Диодорос плохо обращается с мальчиком, ведь он и свою собственную жену держит, как рабыню.
Атенаис теперь часто общалась с Ромелией. Они обычно сидели в женских покоях, вышивали и болтали о моде. Атенаис показала Ромелии прекрасное украшение, которым она владела. Чудом было, что Ромелия не лопнула от зависти. Она выказывала по-матерински дружескую привязанность к Атенаис, которую Пила не понимала.
Однажды Атенаис взяла руку Ромелии и наклонилась к ней.
– Ты – моя подруга, Ромелия, и я хотела бы тебе кое-что доверить. Я не знаю, что делать, может быть, ты посоветуешь мне. Как ты знаешь, мне до сих пор было отказано в счастье иметь собственных детей. При этом я не желаю ничего более страстно, чем подарить Диодоросу наследника. Однако это никак не получается. Я знаю, что здесь есть храм Исиды. Я хотела бы попросить богиню о помощи.
– Атенаис, не следует обращаться с мольбами к Исиде. Даже если твои египетские рабы принесли с собой эту богиню, ты должна держаться от нее подальше.
Атенаис почти умоляюще посмотрела на Ромелию.
– Но я знаю, что богиня обладает большой властью, я уже пыталась сделать все другое, но ничто не помогло. Я хотела бы обратиться с мольбой к Исиде и принести ей жертвы, но я не осмеливаюсь одна идти в храм, не проводишь ли ты меня?
Ромелия пожевала нижнюю губу.
– Как ты себе это представляешь? Ты заперта в своем доме. Как ты собираешься попасть в храм?
Атенаис беспомощно пожала плечами. Ромелия лихорадочно соображала.
– Придумала! – воскликнула она внезапно. – Разрешит ли тебе Диодорос переночевать у меня?
– Что? – Атенаис удивленно раскрыла глаза. – Зачем это?
– Как зачем? Из моего дома мы могли бы выйти переодетыми. Никто бы ничего не заметил. С нами пойдут моя и твоя рабыни, а они будут молчать.
– Я не знаю… – Атенаис с сомнением посмотрела на Ромелию. – Можно попробовать…
Ромелия отослала послание к Диодоросу, и после того, как Валериус также присоединился к ее просьбе, Диодорос дал свое согласие. Он был слишком занят Никандросом, чтобы подозревать, что за его спиной затевается что-то неположенное. То, что Валериус вмешался в женские дела, имело серьезную причину. Когда Ромелия услышала, что Пила будет моделью скульптору для статуи, предназначенной для самого Валериуса, она была вне себя. Так как ей требовалась помощь Валериуса, чтобы получить согласие у Диодороса, она согласилась с требованием своего супруга отказываться на несколько часов в день от услуг Пилы. Ромелия не собиралась больше спорить с Валериусом о Пиле. Конечно, она увидела новый обруч для волос на голове Пилы, это укололо гордыню госпожи, но она взяла себя в руки. Однажды Валериуса не окажется рядом, и тогда она отплатит рабыне за все. Пока Ромелия поддерживала мир, и Атенаис
