погоню, сумеете оторваться…

«Как бы не так! – мысленно продолжил Готфрид. – Однако все в руке Господа. Возможно, мальчику посчастливится…»

– Я сам подберу людей! – сказал, провожая рыцаря к дверям. – Ты проверишь коней и снаряжение.

Адальберт польщенно улыбнулся и сложил руки для благословения.

– Храни тебя Иисус Христос и Дева Мария! – сказал Готфрид, осеняя юношу крестом.

Оставшись в одиночестве, Готфрид сел в кресло, откинулся на спинку и вздохнул. Год назад его избрали ландмейстером, уже год. Для ливонского ордена много. Первый ландмейстер появился в Ливонии шестьдесят лет назад, а Готфрид двадцать первый по счету. Двадцатый, Бруно, пал в битве. Войско князя Витеня оказалось сильнее: вместе с Бруно погибли шестьдесят братьев. Витеню никогда б не одолеть орден, если б за него не сражались рижане. Католики убивали католиков, вкупе с язычниками грабили земли ордена и делили добычу. Витень прошелся огнем по владениям ордена. Мужчины убиты, женщины и дети угнаны в рабство. Трудно жить в землях, разодранных на куски. В замках сидят рыцари, в городах – епископы, в Риге – архиепископ. Папа даровал духовную власть епископам; орден – меч против язычников. Однако епископам мало духовной власти, они алчут земной. Они даруют привилегии горожанам, те богатеют и горой стоят за сюзеренов. Города ропщут: земли ордена подходят к стенам, рыцари могут перекрыть подвоз продовольствия и дров. Так заключите союз с орденом! Чтите и уважайте защитников веры! Бюргерам дороже мошна. Из-за пустяковой ссоры на мосту сожгли орденский двор в Риге, разбили амбары. Бруно не хотел этой войны, его вынудили. Воевать орден умеет. Колбасникам показали, кто владеет мечом, а кто – мешалкой. Архиепископа схватили и заперли в замке. Рижане позвали Витеня, литовец явился охотно. Для язычников грабить орденские земли – радость. Будь у Бруно надежные союзники, лежать бы Витеню на речном берегу! Однако лег Бруно…

Готфрида избрали в разгар войны. Капитул понял: ордену нужен не только меч. Вспомнили брата, выросшего под присмотром ученых монахов. Большинство братьев ордена не умеют читать и писать, Готфрид знает латынь и греческий. Прежде на него косились, теперь дошло: с епископами следует говорить на одном языке. Острая сталь и напор – важные вещи, но иногда мечу лучше остаться в ножнах. После избрания пригодились меч и разум. Литовцы осаждали Нейрмюлен, а войска у Готфрида не было. Зато было у братьев. Комтур Бертольд из Кенигсберга разбил литовцев наголову, затем прошелся по землям рижан. Союзники язычников заплатили за предательство шесть тысяч марок серебром, епископский бург ободрали до стен. К Бертольду присоединился комтур Бранденбурга, они вместе «навестили» литовцев. Язычники получили хороший урок, но Готфриду достались разоренные земли. Пришлось выпустить архиепископа: рижане пожаловались папе. Архиепископ немедленно укатил в Рим – жаловаться. Как будто не его подданные входили в сговор с язычниками…

Ордену нужно серебро, много серебра. Содержать войско дорого. С разоренных земель много не возьмешь, с язычников – тоже. Сокровища язычники прячут в лесах, а тем, что остается в хижинах, брезгуют даже кнехты. Южнее Полоцка земли крещеных литвинов, они союзники. Вероломные, ненадежные, но союзники. Остается путь на восток, Плесков. Хороший был замысел! Сначала подвел Казимир, затем появился неведомый Богдан…

Ландмейстер не боялся колдунов. Братья ловили их в лесах и убивали десятками. Особо рьяных сжигали. Колдуны изрыгали проклятья, но что языческие проклятия воину Христа, огражденному верой, как броней? Бояться следует мечей и топоров: они в состоянии разрубить доспехи. Русский колдун летает на птице, литовцам такое неведомо. Русские земли обширны и неизведанны: чего только там нет! Справимся и с птицей! Если не Бруно, то Адальберт. Нет в ордене брата более ревностного в вере, чем молодой рыцарь, что ему какой-то колдун? Богдан убил кметов Жидяты, так те вчерашние язычники! Крестились по нужде, а не вере. Против истинной веры не устоит никто. Поход отменять нельзя – капитул принял решение. Братья перестанут уважать ландмейстера, испугавшегося колдуна.

Готфрид снял с полки пергаментный свиток, разложил на столе и долго всматривался в очертания берегов и рек, выведенных искусным чертежником. Через Сборск лежит кратчайший путь к Плескову, захватить его нужно непременно. Однако если не получится, следует найти другую дорогу. Он должен доказать братьям: выбор их правилен. Не только меч, но и острый разум ведет орден к победе. Другой путь есть… Долгий, кружной, требующий большей подготовки и расходов, зато с этой стороны нападения не ждут. Замышляя поход, капитул рассчитывал обойтись силами ордена, но дал ландмейстеру право просить помощи. Попросим. Датчане любят грабить? Не страшно! Пусть вынесут из Плескова даже мостовые, главное, чтоб город остался ордену. Навсегда.

Богданов устроил парково-хозяйственный день. Причина была уважительной: самолет надо регулярно осматривать и проверять, механиков в Сборске нет, надо самому. Богданов не хотел признаваться даже себе: он боится разговоров с княжной, потому бежит из хором. Самолет – за стенами, там многолюдно, задушевно не поговоришь.

Жеребчик отвез его к капониру. Наемники помогли снять плетень и выкатить самолет. Регламентные работы Богданов знал. Первым делом осмотрел плоскости. Пробоины не увеличились – перкаль держался. Эмалита для клейки у него не было, как и перкаля на заплаты. Если б ткань поползла под воздушным потоком, пришлось бы думать, пока можно терпеть. Пробоины в фюзеляже тоже подождут. Домой надо вернуться с боевыми отметинами – не попрекнут, что уклонился от боя. Мотор и приборы управления оказались в норме. Срезав прутик, Богданов замерил уровень топлива. Результат получился не вдохновляющим – чуть более половины бака. Полная заправка позволяет «По-2» держаться в воздухе три часа. Это теоретически. Без вооружения и бомбовой нагрузки, при отсутствии встречного ветра. Он-то летал в общей сложности минут сорок, а поди ж ты…

Топливо требовалось раздобыть, Богданов стал размышлять. Бензина, ясное дело, в тринадцатом веке не производят. Сделать самому? Нефть, наверное, достать можно. Как превратить в бензин? Перегнать, как брагу? Самогонных аппаратов здесь нет, и неизвестно, удастся ли соорудить. Будет результат? В училище им рассказывали о моторном топливе, в том числе об истории его производства. Еще в девятнадцатом веке перегоняли нефть по принципу дистилляции спирта, но получался осветительный керосин. Мотор у «По-2» неприхотлив, работает на обычном бензине, но керосин не потянет. Внезапно Богданова озарило. В полку служил техник Гасанов, родом из Баку. Гасанов гордился родным краем. Рассказывал: есть у них месторождения белой нефти. На самом деле она не белая, а прозрачная. Чистенькая, как бензин. Если верить Гасанову, нефть заливают в баки автомобилей и ездят без хлопот. Октановое число у нефти, конечно же, не очень высокое, но в баке смешается с бензином… Богданов отправился к Конраду.

– Спроси Путилу! – посоветовал капитан. – У него большая лавка в городе – чего только нет!

Богданов вскочил на жеребчика и поскакал в Сборск. Лавка Путилы располагалась на центральной площади – там, где Богданов столкнулся с наемниками. Походила лавка на знакомые Богданову сельпо. Ассортимент товаров соответствующий: ткани, кожи, косы, серпы, ведра и прочие предметы хозяйственного обихода. Путила, мужичок средних лет, подскочил к Богданову, как тот только вошел. Лейтенант объяснил, что нужно.

– Земляное масло? – переспросил Путила. Вопрос его не удивил. – Тебе какое: темное или белое?

– Белое! – сказал Богданов, подумав, что погорячился насчет сельпо.

Путила нырнул в подсобку и явился с плошкой, наполненной до половины. Богданов понюхал жидкость, растер ее на пальцах (слегка маслянистая!). Похоже на то, что искал. Боясь спугнуть радость, Богданов зачерпнул из плошки медным наперстком, позаимствованным на прилавке.

– Принеси огня! – велел Путиле.

Купец явился с зажженной лучиной. Богданов вышел на площадь, поставил наперсток на землю, поднес лучину. Нефть пыхнула, едва не опалив ему лицо. Оранжевое пламя с черным дымком по краям бушевало несколько мгновений и погасло внезапно. Богданов заглянул в наперсток – пуст.

– Годится? – спросил Путила.

Богданов кивнул.

– Сколько брать будешь? Плошку? Две?

– Бочку! – сказал Богданов.

Глаза Путилы стали круглыми.

– Нету бочки! – сказал с видимым сожалением. – Ведер шесть осталось.