после чего только задень… Разнесет плот с самолетом в щепки! Он залил бензин в карбюратор, провернул винт, оценивая компрессию. Кметы наблюдали за его действиями с плохо скрываемым любопытством. За время путешествия никто из них не заговорил с лейтенантом. Отвечали на вопросы и выполняли приказания – все. Было видно – боятся. Богданов подумал, что в их глазах он вроде колдуна, таинственного и смертельно опасного. Это хорошо – не станут лезть куда не положено. Лейтенант заставил Лисикову проверить «ДТ», потряс диски и даже постучал ими о настил плота, чтоб патроны улеглись ровней. Пулемет штурман почистила, опустевший диск снарядила из ленты «шкаса». Богданов по въевшейся привычке проверил «эрэсы». Береженого Бог бережет, небереженые домой не возвращаются…

На берегу их встретила толпа. Заросшие длинными бородами мужики и безусые юнцы – с топорами, дубинами, копьями… Попадались даже женщины, но большинство их сгрудились поодаль. Люди толпились на лугу перед крепостью, густо стояли на берегу, таращась на плот. В их глазах читались радость и непонятное Богданову обожание. Прошу с Данилой здесь любят, понял Богданов. Собрать столько народу в одном месте и в одно время…

– Оставайся в птице! – велела подскакавшая княжна. – Мы сами.

Кметы развязали веревки и вытащили «По-2» на берег. Здесь его подхватили мужики и покатили к городу. Остальные орали, потрясая оружием. Богданов морщился и смотрел на ворота. Вояки из этих бородачей слабые. Выскочит из ворот кавалерия – побегут! На земле «По-2» беззащитен. Крепление пулеметного шкворня в кабине штурмана, стрелять вперед мешает щиток. Можно врезать из крыльевого «шкаса», но для этого самолет надо развернуть. Успеют ли?

Стрелять не понадобилось – кавалерия не выскочила. Богданов перебросился парой слов с Данилой, уточняя план, заодно оценил прочность городских ворот. На стенах, защищавших ворота, стояли люди с самострелами. Богданов указал на них Лисиковой:

– Видишь? Собираются стрелять! Только мы их огорчим! Огонь вести с левого борта! Очищаем одну стену, затем другую. Своих не зацепи! Полон луг!

Штурман хмуро кивнула. Похоже, не разделяла настроение командира. Богданов не обратил внимания. Мужики откатили самолет на край луга и убежали. Лисикова, выскочив, повернула по команде винт. Мотор затрещал, стреляя из патрубков, Богданов добавил оборотов. Облегченный «По-2» покатился и взлетел, набирая высоту. Спустя мгновение они были над Сборском. Богданов глянул вниз, привычно запоминая расположение домов и улиц, затем лег на боевой курс. Зенитного огня опасаться не приходилось, он провел «По-2» у самой стены: штурману легче стрелять. За спиной затарахтел «ДТ» и почти сразу умолк – стена кончилась. Богданов заложил левый вираж, но тут же понял – зря. На атакованной стене валялось несколько тел, другие стены опустели. «По-2» развернулся над лугом и устремился к Сборску. Было как на учебных стрельбах. Богданова в них ставили последним: копну сена, служившую целью для «эрэсов», он раскидывал с первого пуска…

«По-2» вздрогнул, освободившись от ракеты. Дымный след протянул прямую линию и уткнулся в ворота. Грохнуло. Триста шестьдесят граммов взрывчатого вещества плюс несгоревший пироксилин топлива… Заряд не смог снести ворота, но выломал засов. Створки распахнулись. Богданов видел, как люди рванулись на приступ, и пошел на посадку. Выключив мотор, он соскочил на крыло и снял «ДТ».

– Я с вами! – подскочила Лисикова.

– Держись за спиной! – приказал Богданов, вспомнив, что она без кольчуги.

Широко шагая, он почти бежал к городу. Лисикова не отставала. Вчера он решил сменить ей повязку и обомлел. Раны не было. На белом девичьем бедре розовело пятнышко молодой кожи. Богданов осторожно потрогал пятнышко – кожа не прогибалась. Рана зажила.

– Мне снилось, что лежу на печи, – смущенно сказала Лисикова. – Так хорошо!

«Вдругорядь отпихну! – решил лейтенант. – Пристроилась!» Богданова томила слабость – не выспался.

Лейтенант не стал задумываться над случившимся. Война отучила спрашивать: «Почему?» На войне следовало решать: «Как?» Травка старика заживила рану – следует запомнить. При следующей встрече – попросить. Пригодится…

Криво повисшие створки ворот дымились, за ними лежали трупы. Кметы Жидяты пытались остановить вторжение, но их просто смели. Трупы валялись и в отдалении, отмечая путь, которым катился приступ. Богданов двинулся следом. Улица вела к площади, замеченной им сверху. Скоро показалась толпа. Люди стояли плотно и пытались заглянуть вперед. Никто, однако, не двигался. Богданов ввинтился в человеческую массу. Узнав его, люди расступились. Лейтенант пробился сквозь цепь всадников и оказался на площади.

У противоположного края стоял еж. Огромный, ощетинившийся стальными иглами. Еж был закрыт щитами, меж которых торчали жала алебард. Ежа проверяли на крепость: на земле валялись тела людей и коней. Одна лошадь дергалась, мотая головой, но люди не шевелились.

Богданов оглянулся: княжна и Данило стояли неподалеку. Лейтенант подошел.

– Наемники, немцы! – ответил Данило на немой вопрос. – Подскочили к ним сдуру. Трех кметов положили, да еще мужиков… Немцев в поле не сбить, а тут загородились. Секут людей, как траву.

«Будут ждать до заговенья!» – подумал Богданов, снимая с плеча пулемет.

– Убей их! – сказала княжна, раздувая ноздри.

– Не надо, матушка! – внезапно заголосили сзади, и какая-то баба, пробившись сквозь толпу, пала перед конем. – Они добрые. Никого в Сборске не обидели. Пощади!

– Кто это? – спросила княжна.

– Ульяна, вдова, – ответили сзади. – С главным немцем жила.

– Он не немец! – запротестовала Ульяна. – По-нашему говорит! Он из земли Швиц! Бобыль… – Баба зарыдала.

«Швиц? Это где? – удивился Богданов. В памяти обрывками мелькали воспоминания. – Швейцария? Куда ж их занесло?»

Решение пришло внезапно.

– Как зовут бобыля? – спросил он у бабы.

– Кондрат… Конрад! – поправилась баба. Она смотрела с надеждой.

Богданов забросил пулемет на плечо.

– Не подходи близко! – упредил Данило, смекнув. – У них каждый третий с самострелом!

Богданов зашагал через площадь. Позади, как один человек, вздохнула толпа. До ежа оставалось немного, когда пики алебард опустились и застыли на уровне лица лейтенанта. Острия их подрагивали.

– Конрад! – крикнул Богданов. – Хватит прятаться! Выходи, не трону!

– Ты кто? – отозвались из-за щитов.

– Будто не знаешь!

Щиты раздвинулись, на открытое пространство шагнул воин в латах. Черная борода, черные глаза, загорелое, обветренное лицо. Воин посмотрел на лейтенанта и улыбнулся. Удивленный Богданов проследил взгляд наемника: тот смотрел ему за спину. Лейтенант стремительно повернулся: сзади топталась Лисикова.

– Ты зачем? – прошипел Богданов.

– Велели за спиной!

– У тебя мозги есть? Вдруг станут стрелять?

– Во! – показала она «ТТ». – Пусть попробуют!

Лейтенант вздохнул и повернулся к наемнику.

– Ты не похож на колдуна, – сказал Конрад.

– Неужели? – ядовито спросил лейтенант. – Почему ж я здесь?

Конрад не ответил.

– Вот что, – сказал Богданов. – Поиграли – и хватит. Бросай оружие!

– Возьми сам! – предложил Конрад.

– Я возьму! – пообещал Богданов.

– Твои люди пытались!

– Они поспешили! – разъяснил Богданов. – Теперь займусь я.