встречает вроде.

– Прекрасно. – Двора приняла решение немедленно. – Базука, к бою! Машину бьешь сразу, как только остановится. А следующий снаряд – в дверь напротив, сразу же. И мы за ним следом.

Теперь все было делом выучки. Василь откатился в сторону, на его место упал стрелок с базукой. Заряжающий был рядом; тотчас задвинул ракетный снаряд в заднюю часть трубы и хлопнул стрелка по плечу: все готово. Все раздвинулись в стороны, чтобы не попасть при выстреле под реактивную струю пламени. Сирена на улице смолкла; машина остановилась.

Из базуки вылетел сноп огня, снаружи громыхнул взрыв… Еще сыпалось стекло вылетевшего окна, а заряжающий уже уложил в ствол вторую ракету.

– Дым, цели не видно, – пробормотал стрелок, выжидая.

Потом снова полыхнул хвост пламени. На этот раз взрыв прозвучал глухо, потому что снаряд залетел внутрь здания. Двора распахнула дверь и кинулась на улицу.

Пылает автомобиль, в задымленном салоне с треском горят человеческие тела… Вверх по ступеням и через разрушенный подъезд, прыжками через груду трупов; здесь их еще больше, чем снаружи… Один из них еще жив – залит кровью, но оружие поднимает… Быстро прогремели два выстрела, и он рухнул на остальных. Взвод застрял у входа в узкий коридор, давка – а навстречу с криком бегут вооруженные солдаты…

– Ложись! – крикнул Василь.

Все бросились на пол, а он широко расставил ноги и повел пулеметом, как брандспойтом, рассеивая смерть вместо воды. Из-под руки у него летели хлопья пламени, пустые гильзы со звоном отлетали от стены. Громадные пули 50-го калибра рвали подбегавших на части, разворачивали, швыряли наземь – в живых не осталось никого.

Дальше они шли без помех. Внезапность их атаки застала защитников врасплох, и те необдуманно бросились под пулемет. Но время было на исходе, взвод опаздывал. Теперь они двигались быстрее. Двора задавала направление, сверяясь с подробным планом этажа. Разумеется, план прислал Тергуд-Смит вместе со всей информацией, необходимой для подготовки нападения на базу. Но в холодном бешенстве боя она совершенно забыла об этом человеке и о своих сомнениях. Сейчас было совершенно не до того.

– Здесь, – сказала она, когда они вбежали в просторное помещение, где у дальней стены громоздились упаковочные коробки. – Вон та стена, где объявления наклеены, шесть метров от левого края.

Они захватили с собой даже рулетки. Их выдали три штуки, чтобы хоть одну удалось донести до места. Пока мужчины раскидывали коробки, Двора успела отдышаться.

– Укройтесь! – приказала она. – В коридоре, за теми ящиками. Как только взрыв – бросаемся туда. Мы должны попасть в широкий коридор, ведущий к открытому входу. Он-то нам и нужен.

Детонаторы Двора проверила сама, так надежнее. Потом побежала назад, в коридор, разматывая провод с катушки. И, свернув за угол, сразу нажала кнопку взрывной машинки.

Вот в этот момент, в момент взрыва, она вспомнила о Тергуд-Смите и подумала, на самом ли деле их ждет за стеной именно то, что он обещал.

А потом думать было уже некогда. Кашляя в облаке дыма и пыли, вверх по обломкам, сквозь рваную дырищу в стене, бегом… Изумление защитников, захваченных врасплох, с тыла… Они оборачивались, падали с криком, не успев закрыть рот…

Это была бойня. Тяжелый железобетонный бункер с этой стороны оказался совершенно беззащитным. Гранаты и автоматный огонь не пощадили никого.

– Давай… «Черный кот», дверь открыта… – выдохнула Двора в микрофон.

Из густого дыма появились солдаты. Генерал Блонштейн шел первым.

– Главная наша цель – пульт управления ракетами, – сказал он. – Пошли за мной.

Они остановились перед входом в комплекс, не успев отдышаться после броска на четвертый этаж.

– Когда войдем – оружие не поднимать! – приказал Блонштейн. – Нам диверсии ни к чему. Я буду разговаривать с ними, объяснять, сказки рассказывать – а вы тем временем просочитесь к пультам управления. Помните, нам надо захватить этот пункт, а не уничтожить…

Его слова прервал глухой взрыв, раздавшийся в помещении за холлом, напротив них. Дверная ручка медленно пошевелилась; добрая дюжина стволов повернулась в сторону двери… Потом еще медленнее стала отворяться дверь, и показался человек, привалившийся к косяку, чтобы не упасть; одежда на нем была пропитана кровью.

– Тергуд-Смит! – воскликнула Двора.

– На самом верху измена, – прошептал Тергуд-Смит, медленно оседая на пол.

– Они все знали, – сказал адмирал Скугаард, неотрывно глядя на идентификацию неприятельских кораблей. – Наверняка знали. Иначе появление их сил здесь и сейчас объяснить невозможно.

– Тергуд-Смит? – спросил Ян.

– Это вы мне сказали. – В голосе Скугаарда не было ничего человеческого. – Это вы привезли мне его план.

– И сказал, что не уверен, можно ли ему доверять.

– Сказали, верно. Теперь мы все заплатим жизнью за свою ошибку. По крайней мере теперь понятно, что происходит. Мне больше обидно за солдат, которыми набит наш транспорт.

– Но мы же еще можем драться, разве нет? Мы же не сдаемся?

Холодная ярость на лице адмирала сменилась ледяной усмешкой.

– Нет, конечно, мы не сдаемся. Но я боюсь, что шансов у нас нет. Никаких. У них как минимум втрое больше ракет. Они просто выбьют всю нашу защиту и доберутся до нас. Все, что мы можем, – отойти от транспорта и принять весь удар на себя, и держаться, сколько продержимся, и надеяться, что им удастся уйти.

– Это получится?

– Нет. Но мы все равно так сделаем. Небесная механика – слишком точная наука, тут никаких вариантов быть не может. Они нас встретят… Мы будем драться, быть может, сумеем нанести им какой-то урон, а может, и нет… Но они нас уничтожат. А потом догонят транспорт и расстреляют в упор.

– А курс изменить мы не можем?

– Они тоже могут. Уйти нам не удастся, только оттянем конец. Если хотите попрощаться с кем-нибудь – пойдите в радиорубку и дайте РД на вторую эскадру, они перешлют.

– До чего несправедливо! Уже почти все было сделано, планеты освобождены, сражение выиграно!..

– А когда справедливость помогала выигрывать битвы? Армии и флоты уходили в походы со своими священниками – с обеих сторон, – и каждая сторона убеждала своих бойцов, что Бог непременно с ними. Один генерал говаривал, что Бог на стороне тех, у кого больше батальонов. Это близко к истине.

Да, добавить было нечего. Три боевых корабля против одного – сомневаться в исходе схватки не приходилось. По команде адмирала курсы кораблей слегка изменились, космолеты начали расходиться. В траектории неприятеля никаких изменений не произошло. Скугаард показал на один из экранов.

– Они ничем не рискуют – и ни в чем не полагаются на волю случая. Если мы влетим в атмосферу на такой скорости, то просто сгорим. Они знают, что мы должны тормозить, и знают, что мы будем тормозить. И встретят нас там, где мы всего уязвимее, при минимальной скорости, у самой границы атмосферы.

Медленно тянулись часы, и ярость уступила место апатии. Оцепенение приговоренного в камере, ожидающего палачей. Ян вспомнил о том пути, который привел его сюда. Умирать не хотелось – он не видел, когда и где мог бы поступить как-то иначе, принять другие решения. Нет, жизнь он прожил правильно и сожалел только о том, что сейчас она заканчивается несколько раньше, чем хотелось бы.

– Ну вот, начинается последний акт, – сказал Скугаард с мрачным скандинавским фатализмом, когда впереди возникли первые вспышки взрывов. – Они швыряют ракеты, хотя знают, что еще слишком далеко, что не могут нас достать. Но знают и другое: у нас нет выбора, мы должны тратить защитные ракеты. И скоро их у нас не останется.

Ракетный обстрел продолжался долго – и вдруг прекратился.

– У нас осталась только пятая часть ракет, – сказал Скугаард. – Они что, в кошки-мышки играют?

– Вызывают на связь, – доложил оператор. – Частота наша, но вызывают земные корабли. Хотят