пока держу слово. Я не играл даже в колледже.

Чэт Молтон, которому уже целый час не везло, горестно усмехнулся.

— Хантли! — заметил он. — Жаль, что моя мать не вытребовала у меня такого обещания. Это сохранило бы мне кучу денег.

Чувства Чэта были вполне искренними. Он уже четвертый раз проигрывал Дону Фелтону пять долларов, имея на руках неплохую карту.

— Если бы я дал ей такое обещание, я сегодня был бы уже капиталистом. Кто знает?

— А если бы я дал такое обещание, — сказал Фелтон, тщательно складывая свои взятки, — я бы не взял сейчас банка.

— Судьба играет человеком, — ответил Чэт. — Ты еще можешь все проиграть.

— Могу и проиграть, могу и опять выиграть, — пробормотал Фэлтон. Он заглянул в свои карты, ухмыльнулся безутешному Чэту и запустил ломтиком хрустящего картофеля в песчаный холмик, возле которого они сидели. “Можем сыграть еще”, — вызывающе сказал он.

Такова была атмосфера, в которую Тони Клэгхорн затащил своего друга Билла Пармли, чтобы вкусить полноценный отдых.

— Твое появление будет здесь сенсацией, — пророчествовал Тони по дороге к катеру, который должен был переправить их на остров.

— Почему?

— Ты очень известная личность, Билл. Тебя здесь все знают, хотя ты сам никого не знаешь. Я думаю, здесь не найдется ни одного, кто не слышал бы о тебе.

— И ты называешь это каникулами?

— А что?

Бывший игрок покачал головой.

— Я никогда не любил рекламы в своем деле, — ответил он. — Мне было лучше, когда обо мне не знала ни одна душа. Послушай, — неожиданно спросил он, — ты говорил кому-нибудь, что я приеду?

— Нет, — неохотно сказал Тонн, — я хотел устроить им сюрприз.

— Ну так устроишь его попозже.

— Что ты имеешь в виду?

— Представь меня как своего приятеля Брауна — Билла Брауна — отличное, безобидное имя. Дай мне позабыть о моей прошлой жизни на несколько дней.

У Тони вытянулось лицо.

— Я же хотел познакомить с тобой ребят. Ты знаешь, сколько я рассказывал о тебе?

Билл засмеялся.

— Слушай, старик, — спросил он, — ты кому хочешь доставить удовольствие этими каникулами? Им или мне?

— Ну тебе, конечно.

— Тогда запомни, что меня зовут Билл Браун.

Расстроенный и обиженный, Тони представил его под этим именем Хантли Торнтону, Чэту Молтону? Стиву Форрестеру и еще двум — трем десяткам приятелей, которые сейчас временно жили на острове. Когда, согласно принятой здесь традиции, вновь прибывшие переоделись в плавки и были безотлагательно зачислены в ряды пляжных игроков. Тони чуть не разорвало от распиравшего его секрета. Фелтон спросил у Билла, играет ли он в покер, и Тони, который с негодованием крикнул “Конечно, играет!”, сразу же получил вежливое замечание о том, что нужно соблюдать тишину, подкрепленное хорошим тычком под ребро.

К несчастью, им пришлось на время разлучиться. Фелтон, который всегда играл на большие суммы, пригласил новичка к себе. Тони, бывший здесь постоянным посетителем, сел в свою прежнюю компанию метрах в четырех от них, и чуть не свернул себе шею, пытаясь увидеть, как идут дела у Билла. Время от времени до него доносились голоса. Иногда он видел Хантли Торнтона — одинокого наблюдателя, внимательно следящего за игрой, в которой он никогда не участвовал. Бывало, что игроки, с которыми сидел Тони, заставляли его быть более внимательным. Но пока вечерняя темнота не положила конец послеобеденным играм, Тони не мог получить истинных сводок с соседнего театра военных действий.

Улучив момент, когда их не могли видеть, Тони бросился к другу.

— Сколько ты выиграл? — с нетерпением спросил он. — Я проиграл, — сказал Билл.

— Ч-что? — заикаясь переспросил Тони. — Ты… проиграл?

— Да. И очень много.

Для Тони вообще казалось немыслимым, что такое может произойти.

— Понимаю, Билл, — догадался он. — Ты боялся, что они узнают, кто ты, и специально проиграл.

— Зачем мне специально проигрывать? — рассмеялся Билл. — Да еще больше пятисот долларов? Нет, Тони, я не хотел проигрывать. Я не филантроп. Я дрался, как аллигатор. Но тот парень играл лучше меня.

Тони судорожно глотнул воздух.

— Этого не может быть, — воскликнул он.

— Благодарю за комплимент, — улыбнулся Билл.

— Но этого действительно не может быть, — настаивал Тони. — Я это точно знаю, потому что я много раз играл с каждым из членов клуба. Ни один из них не тянет до твоего класса?

— Ну, а Фелтон?

— Дон Фелтон?

— Здоровый такой парень, блондин.

— Он что — много выигрывал? — ахнул Тони.

— Много, и главное — всегда.

Тони разинул рот:

— Я играл с ним в Нью-Йорке, в “Гималаях”, всего месяц назад, и раздел его дочиста.

Теперь уже Билл остолбенел.

— Ты… ты раздел его дочиста?

— Как младенца, — клятвенно заявил Тони. Он уже перестал что-либо понимать. — Я не корифей покера, продолжал он. — Я играл потихоньку — в обычном стиле. Я ведь играл с классными игроками и знаю, когда надо остановиться. Правда, я не такой уж специалист…

— А Фелтон?

— Фелтон такой же игрок для меня, как я для тебя. Мне вообще было скучно с ним играть.

— Сегодня он играл лучше меня. Он знал абсолютно все, что у меня на уме. Если он объявлял козырную масть, его карты были всегда лучше моих. А когда мне шла хорошая карта, он всегда объявлял мизер.

— Наверное, он за это время научился, — сказал Тони с идиотским выражением лица.

— Значит, он очень способный.

Глаза друзей встретились. Потом Тони вслух выразил то, о чем оба подумали одновременно.

— Конечно, много есть хитростей, — пробормотал он. — Но что может сделать человек, сидящий на пляже под солнцем, да еще в одних плавках.

— Вот и я о том же думаю, — сказал Билл.

Остаток дня Тони провел как на иголках. Спокойно поговорить удалось только после ужина. Призвав