на помощь все самообладание, он удержался от намеков на людях, промучившись долгих полтора часа.

— Наверное, карты крапленые, — предположил он.

— Нет.

— Ты уверен?

— Я подобрал несколько штук после нашего разговора. Они у меня даже в кармане. Я их проверил под лупой — они нормальные.

— Может быть, Фелтон умеет передергивать.

— Я этого не замечал, — уверенно заявил бывший игрок. — Правда, я это делаю бессознательно, но я всегда слежу за руками, партнера.

— Как же он это все-таки делает? Голубые глаза Билла затуманились.

— А может, он проштудировал какую-нибудь хорошую книгу о покере?

— Билл, я с тобой серьезно разговариваю!

— Ну хорошо, серьезно так серьезно, — сказал Билл. — Честное слово, старик, я даже не представляю, как он это делает. Но я все-таки узнаю!

Теперь для Тони наступила очередь смеяться.

— Ну как, хорошенькие я тебе каникулы устроил? Вот ты и постарался забыть о картах на время.

Билл усмехнулся.

— Когда я узнаю что-то новое, я не жалуюсь.

— Особенно, когда ты хочешь узнать, как можно мошенничать, не передергивая, и карты не меченные, и на тебе только плавки.

— Совершенно верно, — кивнул в ответ Билл.

Эту ночь Тони плохо спал. Он ворочался с боку на бок, полный самых нелепых предположений, пытаясь найти разгадку. К рассвету он не продвинулся к решению ни на шаг. В отчаянии он опять обратился к другу.

— Билл, сегодня я хочу сам понаблюдать, как ты будешь играть.

— Зачем?

— Может быть, я что-то замечу…

Пармли решительно покачал головой.

— Тони, старик, ты все испортишь! Фелтон играет со мной, как с дурачком. Для меня это необычная роль и она меня устраивает. Как только он поймет, что я что-то подозреваю, он тут же спрячется. Нет, Тони, ты поможешь мне только в том случае, если оставишь меня с Фелтоном в покое.

— Послушай, — настаивал Тони, — раз ты не разрешаешь мне посмотреть, может быть, ты позволишь мне сказать пару слов Хантли Торнтону?

— На какой предмет?

— Пусть Хантли посмотрит. Он все равно болтается по пляжу.

Билл ответил с деланным спокойствием:

— Когда мне потребуется защитник, я дам тебе знать. Но пока я буду сражаться один. И если ты скажешь кому-нибудь хоть слово, я тебе шею сверну!

Эта угроза заставила Клэгхорна молчать все утро, но во время обеда он все-таки подсел к Биллу и потихоньку спросил, как дела.

— Грандиозно!

— Ты выиграл?

— Проиграл еще шестьсот.

— Это и есть грандиозно? — изумленно спросил Тони.

— Во всяком случае, я очень доволен!

Несмотря на страдальческий вид Тони, Билл отказался отвечать на дальнейшие вопросы, оставив друга в состоянии, близком к помешательству. Десятки раз Тони становился свидетелем мастерства Билла в разоблачении карточных трюков. И все-таки воспоминания о его многочисленных триумфах действовали меньше, чем осознание того, что в данном случае Билл столкнулся с чрезвычайной ситуацией!

Во второй половине дня Тони играл так небрежно, что первый раз выиграл в нескольких партиях. Если бы он задумался и проанализировал свою игру, он мог бы прийти к полезному открытию, что больше всего везет, когда об игре не думаешь. Но сейчас голова Тони была занята более серьезными проблемами. Оказавшись в выигрыше, он через час оставил игру и с безразличием слонялся по пляжу, пытаясь подойти к Биллу. Однако еще за пять метров он был встречен таким свирепым взглядом, что поспешно ретировался.

В конце послеобеденной игры он нарочно прошел мимо Билла и прошипел: “Ну и как?”

Бывший игрок загадочно улыбнулся.

— Ну? — повторил Тони.

— Отлично, — сказал Билл.

Тони уже собирался продолжить свои расспросы, как вдруг заметил Хантли Торнтона, как всегда, безукоризненно одетого, который тайком от всех пытался привлечь его внимание с другого конца пляжа.

— Клэгхорн, — начал Торнтон, — вы ничего не имеете против, если я задам вам несколько вопросов?

— Ничего не имею.

— Даже если это весьма деликатные вопросы, касающиеся вашего друга?

— Конечно. А в чем дело?

Торнтон не стал ходить вокруг да около.

— Клэгхорн, я хочу кое-что выяснить относительно мистера Уильяма Брауна. Кто он такой? Кем он работает? Что вы знаете о нем?

— А почему вы спрашиваете?

— Потому что он карточный шулер, — безаппеляционно сказал Торнтон.

Тони поперхнулся.

— Ч-что вы сказали? — невнятно пролепетал он.

— Он карточный шулер, — бесстрастно повторил Торнтон. — Как он это делает, какими методами пользуется — я не знаю. Но факт остается фактом. Я не претендую на роль знатока в картах. Наоборот, я разбираюсь в них хуже новичка. Поэтому я не представляю себе, как это можно, не имея на себе ничего, кроме плавок, мошенничать…

Знакомые доводы отозвались эхом в ушах Тони.

— Как это можно? — переспросил он. — По-моему, это никак нельзя.

— Раньше я бы тоже так сказал. Но после того что он сделал с бедным Доном Фелтоном…

— Что же он сделал? — снова перебил Тони. — Ведь он сам проиграл ему вчера пятьсот долларов.

— Да.

— А сегодня утром он проиграл шестьсот.

— Совершенно верно.

— А после обеда он, наверное, проиграл все семьсот.

— К сожалению, это не так, Клэгхорн, — холодно сказал Торнтон. — Днем он предложил Дону поднять ставки и ободрал его как липку.

— Что? — сдавленно произнес Тони. — Он выиграл?

— Сначала он отыграл те тысячу сто долларов, которые проиграл раньше, — сказал Торнтон. — Потом он выиграл у Дона еще столько же. После этого он предложил сыграть покрупнее, на что тот, как дурак, согласился, и через час Дон стал беден, как калека-туземец. Тони захотелось пуститься в пляс от