Итак, Валия в плену, роль Лакерта во этом деле неясна. Верить Чимэ во всем я не собирался. Может быть, он подозревал Варда незаслуженно. А может быть, и нет…

До сих пор я надеялся, что княжна и молодой вор сбежали от жуткого чудовища куда глаза глядят. И, возможно, бегут до сих пор. Поэтому я их и не искал. Пусть уедут подальше, а я здесь и сам справлюсь поначалу. Но теперь следовало срочно принимать меры.

Мой новый знакомый Чимэдорж утверждал, что работает на Салади, следовательно, на государство и княжну. Мог ли он обманывать меня? Вполне. Но зачем? Чтобы заманить в ловушку, из которой я не смогу выбраться? Ведь мало просто напасть на трактир «Молочный поросенок». Нужно быть уверенным в том, что я не уйду. А в случае обычного налета я бы сбежал от врагов наверняка. Если же заманить меня в бетонную яму глубиной метров в пять, то никуда я из нее не денусь. По крайней мере под бдительным оком охраны.

К счастью, я успел немного ознакомиться с дворцом Валии и даже с камерами, где она содержала пленных. Скорее всего, она тоже заключена там. Или в собственных покоях под неусыпным надзором сторожей. Это еще лучше – все окна они не закроют. В любом случае, напав на дворец, я смогу отбить княжну. Но останется ли она жива после этого?

Собственно, зачем Лузгашу вообще потребовалось брать Валию живой? Чтобы она официально отреклась от трона и передала его правителю Луштамга. Чтобы своей подписью скрепила переход княжества Бештаун в новую Великую империю. Но почему тогда ее поручено охранять Заурбеку? Ненадежному в общем-то младшему бею? Этого я понять не мог.

Солнце едва миновало зенит, предпринимать что-то было рано. Но никто не мешал мне побродить вокруг дворца. Ротозеев на улице хватает, почему бы не появиться еще одному?

Свой длинный меч и кинжал Лузгаша я старательно спрятал под кустом в поле. Под другим кустом я укрыл рюкзак с трехдневным запасом продовольствия. На всякий случай. Яйца нужно держать в разных корзинах. Если кто-то по запаху или иным путем найдет продукты, ему, по крайней мере, не достанется оружие. А случится ли мне вернуться в трактир – неизвестно…

Короткий меч я надежно укрыл под плащом, шапку надвинул на глаза и пошел бродить по городу, поднимаясь постепенно к Провалу, все ближе к княжескому дворцу.

Вооруженных патрулей по дороге к дворцу я почему-то не встретил – ни солдат Лузгаша, ни воинов Заурбека. Только пронеслись два раза маленькие отряды всадников на взмыленных лошадях. В первый раз это наверняка были конники Лузгаша в волчьих шапках, во второй – воины из местных. Но кому они служили, было неясно.

Неподалеку от дворца улица была перегорожена самой настоящей баррикадой. Около нее, развалясь, сидели несколько джигитов. Настроение у них явно было приподнятое. Стояли за баррикадой и китайцы, но те не проявляли небрежности. В кольчугах, в шлемах на головах, они настороженно выглядывали из-за нагромождения телег и старой мебели, опираясь на пики.

– Стой, друг, дальше хода нет, – весело объявил мне молодой человек с обнаженной кривой саблей.

– Я к товарищу иду, в казармы над Провалом, – объяснил я.

– Не стану тебе мешать, – заявил молодой человек. – Только иди не по дороге. По улице никого пускать не велено. Снизу зайди. Там, может, еще проскочишь.

– Почему же так? – удивленно спросил я. – Врагов ждете?

Молодой человек смерил меня равнодушным взглядом и, решив, что я не тот, с кем можно поделиться радостью, просто не ответил. Джигит постарше кивнул на стену соседнего дома:

– Читать умеешь?

– Учился в детстве.

– Так почитай эдикт Великого князя.

Я отошел к желтой стене, вглядываясь в серый листок, на котором еще не просохла краска. Сначала я принял листовку за обычное грязное пятно. Главное бросилось мне в глаза сразу. Эдикт был подписан не Лузгашем, а Заурбеком Первым, Великим князем Бештаунским. Листовка гласила:

Если бы не трагичность момента, я бы расхохотался. Сейчас же только поморщился.

– Тебе не по нраву, что мы будем воевать с чужаками? – спросил молодой командир охраны.

– Мне неясно, почему мы не воевали с ними раньше, – ответил я.

Молодой человек сменил гнев на милость:

– Мне эти собаки тоже сразу не понравились. Рыщут, выискивают, где чего украсть да напакостить. Да еще псиной от них воняет. Но тогда было еще не время. Мудрый Заурбек заманил их в сердце нашего княжества. Теперь они окружены. Осталось раздавить их, как ядовитую змею.

– Уходите в горы и примыкайте к партизанским отрядам, – посоветовал я юноше. – У Лузгаша гораздо больше войск. Здесь он сомнет любое сопротивление.

Командир опешил, недоуменно глядя на меня:

– Да кто ты такой? Как смеешь говорить такое?

Я не смог сразу вспомнить титул, которым наградила меня Валия, и ответил:

– Человек, который пожил больше тебя. Заурбек уже выезжает через задние ворота княжеского дворца. Ваша задача – задержать войско Лузгаша на пару минут. Но его задержит и баррикада без воинов. Уходите в горы, к Салади.

– Говорят, Салади предательски убит, – заявил старший воин, который указал мне на листок.

– Все равно найдется тот, кто возглавит сопротивление, – попытался убедить их я.

– Тебя, наверное, нужно арестовать, – задумчиво заявил молодой человек.

Я не стал ему возражать. Просто повернулся спиной и ушел в боковой переулок. За мной никто не погнался.

Выйдя из поля зрения стражников, я перепрыгнул через забор, по чьим-то дворам обошел баррикаду и проулками под Машуком побежал ко дворцу. Теперь я понял, почему Чимэ был так уверен в том, что Валию увезут из дворца. Заурбек был негодяем и подлецом, но он не был безумцем. Самозваный князь прекрасно понимал, что в городе его разгромят за два часа. А роль шестерки при дворе Лузгаша честолюбивому советнику не подходила. Если на то пошло, при Валии он занимал гораздо более блестящее положение. Лузгаш обещал ему регентство, но обманул и публично унизил. Заурбек собирался бороться с ним насмерть.

Положение для сопротивления было в данный момент нелучшим. Единственным плюсом являлось то, что народ успел возненавидеть захватчиков. Объявив им войну, Заурбек мог рассчитывать, что ему простят предательство, тем более что совершено оно было под благовидным предлогом. А если он женится на княжне, его поддержат и ее сторонники, и те, кто жаждал независимости в рамках одного княжества, ведь регент возглавлял номинальный Совет беев. Одна беда – воинов у Лузгаша все равно больше! Я в затею Заурбека не очень-то верил. И был убежден, что он проиграет. Не потому, что плохо к нему относился. Карта ложилась не в его пользу.