— Ё-мое, Делани! Хватит сюсюкаться со мной как с младенцем! — Голос его эхом разнесся по атриуму. Люди вокруг оглянулись.
— Нет, ты меня не понял, — сказала я. — Это касается всех нас. Никто из нас не должен рисковать.
Он развел руками:
— О каком риске ты говоришь? А? Ну-ка скажи!
— Видишь ли…
Я заметила, что к нам идет отец с черной рубашкой для гольфа в руках. Мы с Джесси переглянулись.
— Вот, держи, — протянул он рубашку.
Джесси поблагодарил и оделся.
Повернувшись ко мне, отец сказал:
— А теперь объясни-ка, зачем ты вообще спустилась в вестибюль? Что тут произошло?
— Я хотела проследить за двумя мужчинами. Догоняла их от самого «Примакона». Это были правительственные агенты.
Отец смерил меня внимательным взглядом:
— Ты способна распознать в человеке федерального агента с двадцати шагов?
— Таких людей — да. — Я описала ему Перца с Солью. — А теперь скажи, какие федералы не показывают людям своих пропусков или тыкают им в нос своими полномочиями? Как раз те самые.
Отец что-то буркнул себе под нос, и я приняла это за согласие.
— Мисс Делани! — донесся через атриум чей-то голос.
Я обернулась. К нам шагал специальный агент ФБР Дэн Хини.
Отдел, где он сейчас работал, располагался в соседнем здании, поэтому я не удивилась его появлению. Зато меня насторожил его понурый вид. Изрытое оспинами пасторское лицо выглядело усталым, а синий костюм был таким помятым, как будто он спал в нем.
— Вы все знаете, — сказала я.
Он кивнул на входную дверь:
— Давайте выйдем на улицу.
Мы вышли вслед за ним на яркое солнце. Сунув руки в карманы, Хини повел нас к фонтану.
— Я разговаривал с детективом Чангом, и тот со мной полностью согласен. Мы приступаем к активным действиям.
Отец надел бейсболку, выровнял козырек.
— Это слишком абстрактно, агент Хини, и ни о чем мне не говорит.
— Мы решили заманить убийцу в ловушку.
— Как именно? — спросила я.
— Есть два способа. Полиция может объявить через прессу, что напала на след убийцы. Якобы у нее есть свидетели сегодняшнего нападения на охранника.
Джесси покачал головой:
— Значит, приманкой будет Эван. Ну уж нет!
— И ты, — сказала я. — И Арчи, и художники. И Рамос.
— Да, это рискованно, — согласился Хини. — Но тогда, возможно, убийца выйдет из укрытия, чтобы объяснить, почему оказался рядом с местом преступления.
Я убрала с лица растрепавшиеся от ветра волосы.
— Койот — профессиональный убийца. Вы что же, и впрямь думаете, что он заявится в полицейское управление Лос-Анджелеса и начнет оправдываться? А не проще ли ему в таком случае выследить этих свидетелей и уничтожить?
Отец кивнул Хини:
— Ну а другой способ?
— Какой-нибудь сильно растроганный журналист опубликует очерк о погибших и постарается зацепить этого убийцу, выдвинув против него обвинения. — Он повернулся ко мне. — Лучше, если это будет журналист, которому есть что вспомнить по данному делу.
— И вы думаете, это на него подействует и он побежит сдаваться? — спросил отец.
— Нет. Просто так мы выманим его из укрытия. Его может потянуть на место преступления в Чайна- Лейк. Или…
У него зазвонил мобильник. Извинившись, он отошел в сторонку и ответил.
Джесси все пытался стереть со штанов краску.
— Мне не нравится, что этот Хини впутывает тебя, Эв.
Отец скрестил на груди руки.
— Если бы ты мог описать полицейским этого убийцу, весь процесс значительно бы упростился.
Джесси отвернулся.
Хини, говоривший по телефону, был краток. Он обливался потом, и костюм его казался еще более мятым. Наблюдая за его лицом, я сказала:
— Плохие у него новости. Что-то случилось.
В комнате отдыха полицейского отделения Чайна-Лейк Томми размешивал в стакане с кофе третий кусок сахара. Телевизор был настроен на новостной канал. За спиной у дикторши появилась красная полоса с надписью: «Экстренный выпуск новостей». Потом на экране возник вертолет телевидения, круживший над шоссе.
Томми поставил стакан и выглянул в коридор:
— Эй, капитан! Тебе лучше посмотреть это!
А на другом конце города Эбби Хэнкинс, сидя на постели, торопливо зашнуровывала кроссовки. Волосы у нее еще не высохли, но сушить их было некогда. Через пятнадцать минут начинался ее рабочий день в музее. Крошка Хейли с игрушечными лошадками в каждой ручонке кувыркалась на постели, приговаривая:
— Летайте, мои лошадки, летайте!
На экране телевизора появилась красная полоса экстренного выпуска новостей. Эбби отвлеклась от кроссовок.
— Тише, Хейли!
Голос репортера из вертолета был едва слышен. Эбби схватила пульт и увеличила звук.
— …новости о поисках пропавшего Райана О'Кифи. Мы видим языки пламени на проселочной дороге и патрульные машины.
— Высоко в небо летите, мои лошадки! — напевала Хейли.
— Хейли, а ну-ка угомонись!
Малышка перестала кувыркаться, обиженно заморгала, и нижняя губка ее затряслась.
Спохватившись, Эбби взяла девочку на руки.
— Прости, детка!
Хейли засопела и расплакалась. Эбби крепко держала ее.
Репортер старался перекричать шум работающих винтов:
— Примерно в сотне ярдов от дороги мы видим рощицу и стекающиеся туда во множестве силы полиции.
Крепко прижимая к груди дочку, Эбби не отрываясь смотрела на экран. У края рощицы топтались встревоженные полицейские. Эбби успела разглядеть зеленый «вольво» с распахнутыми настежь дверцами. Фотографы щелкали камерами, стараясь снять находку с выгодного ракурса. Подпрыгивая на ухабах, по полю ехала машина «скорой помощи».
— Мамочка, ты меня раздавила! — взвизгнула Хейли.
«Скорая» подъехала к полицейскому оцеплению. Двое санитаров вытащили из салона носилки и покатили их по направлению к «вольво». Они двигались медленно и не имели при себе никакого медицинского снаряжения. Зато на носилках лежало что-то черное и блестящее. Когда они остановились и
