поджога?

Хини обернулся к нему, в глазах его было недоумение. Отец кивком подтвердил слова Джесси.

— Да, это еще одна одноклассница Эван, — пояснил он. — Хирургическая сестра в госпитале ВВС. Но она погибла там как пациентка.

— Вот черт! — воскликнул Джесси.

— Ей уже успели сделать операцию. Баллон со сжиженным кислородом дал течь, от электрической искры произошло возгорание, а неподалеку находились емкости с нитрооксидом. Сгорела вся клиника.

— А что там насчет поджога?

— Дана была одна в операционном отделении, когда это случилось.

У Джесси от возмущения отвисла челюсть.

— Ничего себе! Это что же получается, врачи оставили ее там одну?

— Это же захолустный госпиталь. В таких заведениях операционные служат одновременно и послеоперационным покоем.

— Ну и что? Неужели никто за ней не приглядывал? Неужели никого не оказалось рядом?

— Это еще не самая страшная подробность. Как потом выяснилось, двери операционной оказались запертыми снаружи.

— О Боже! — воскликнула я.

— Кто-то сделал это умышленно. Проник на закрытую территорию и убедил тамошних служащих, что тоже работает там. И этот кто-то умело завуалировал убийство под несчастный случай.

Шум транспорта резанул мне по ушам, утопив все слова и мысли.

— Папа, но выходит, что самое страшное даже не это! Выходит, он не просто хотел убить Дану, а уничтожить всю клинику.

Отец согласно кивнул. Я ощутила во рту привкус горечи.

— Потому что клиника эта была чем-то заражена, — продолжила я.

— Мне тоже так кажется.

Хини, несмотря на усталость, внимательно слушал.

— А не могли бы вы дать мне то, что хотели, прямо сейчас?

— Разумеется.

Мы вернулись в здание. Криминалисты все еще работали в вестибюле. Художники и уборщики ждали, когда те закончат, чтобы навести порядок.

Я взяла отца под руку:

— Как ты все это узнал?

— Позвонил кое-кому из знакомых.

— И много у тебя таких ценных знакомых?

— Да почти все.

Он собрал эту обширную информацию за поразительно короткие сроки — всего каких-то тридцать шесть часов. И наверняка там не обошлось без тягостных сцен. Шутка ли — заставить вспоминать переживших горе родителей столь жестокие подробности.

— И ты всегда так тщательно и глубоко копаешь? — спросила я и по его лицу поняла, что задала глупый вопрос.

Да, он всегда копал глубоко, но делал это, только когда речь шла о благополучии и безопасности его семьи.

Он накрыл ладонью мою руку:

— Я сейчас закончу с Хини, а потом должен буду кое-что сделать. Увидимся завтра.

— Хорошо.

— Только дома не ночуй.

— Нет, поеду к Джесси.

Отец наклонился и, понизив голос, спросил:

— А может повториться такой припадок?

Ему ответил Джесси, почему-то оказавшийся совсем рядом:

— Во-первых, это был не припадок, а во-вторых, не может. Ничего подобного я больше не допущу.

И поехал прочь на своей коляске, раздосадованный и злой. Я было открыла рот, но тут же поняла, что любые слова только навредят. Он скрылся за углом. Мы бросились его догонять, потом остановились. Перед лифтом в гараж Джесси читал вывешенную на дверях табличку: «Не работает».

Обернувшись, он крикнул мне:

— Эв, ты можешь пригнать машину?

— Конечно!

Джесси вынул из кармана джинсов ключи и тут же уронил их на пол. Он наклонился за ними, и отцова рубашка треснула на плечах по швам.

— Вот черт! Прошу прощения.

Он отдал мне ключи, еще раз взглянул на табличку, хлопнул ладонью по кнопке вызова и отъехал в сторону.

Мгновение Джесси сидел неподвижно, потом плечи его затряслись в не очень-то веселом смехе.

— Нет, ты подумай! Даже лифты здесь отказываются работать! — Он развернулся и покатил к выходу. — Встретимся на улице.

Я смотрела ему вслед, потом крикнула:

— Постой!

Но он уже завернул за угол. Я снова окликнула его и побежала следом. Он уже проехал полвестибюля.

— Джесси!

Я догнала его и обняла за плечи.

— Эван! Что ты делаешь?

Я зашла спереди и положила руки ему на колени.

— Мне надо тебе что-то сказать.

— Что именно?

Я озиралась по сторонам, ища укромное местечко для разговора, и увидела, как из лифта выходит женщина.

— Пожалуйста, придержите! — крикнула я ей.

Та выполнила мою просьбу. Джесси выглядел раздраженным и несчастным.

— Ну что это еще за…

— Поехали! Давай же! — Я метнула на него убийственный взгляд.

Джесси развернулся и покатил к лифту, бросив мне по дороге:

— Делани, какого черта?! Что с тобой вообще происходит?

Когда двери лифта за нами закрылись, я нажала кнопку «стоп».

Смущенный и недоумевающий Джесси насупился:

— И чем это тебя опоила Суэйзи в своей лаборатории?

— Ничем. Я беременна.

— Ну и что? А я крэком балуюсь.

— Я бе-ре-мен-на!

Это объяснение было сродни прыжку с высокой крыши, и я даже не знала, ждет ли он внизу, чтобы поймать меня. Глаза его округлились, рот приоткрылся — будто не я, а он только что сиганул с крыши. О Боже! Лишь бы не повторилась гипервентиляция! Только бы он не начал нажимать кнопки или крушить аварийным молотком двери лифта, чтобы удрать!

Ногти мои прямо-таки впились в ладони.

— Ну, скажи что-нибудь!

Но он был слишком потрясен. Взгляд его опустился с моего лица на живот.

— Ч-черт! — сказал он.

Я стиснула зубы. Какой-то огромный ком застрял у меня в горле, и я не могла его проглотить.