же наверняка за последние несколько лет пистолета в руках не держал. Задача представлялась мне довольно простой, но при этом я должен был помнить ещё и напутствие Мака: следует соблюсти хотя бы видимость законности, чтобы дружественные нам агенства не были бы потом на нас в обиде. Я выпрямился во весь рост, появляясь из своего укрытия.
— Руки вверх! — скомандовал я. — Вы оба арестованы!
Это была откровенно дурацкая затея. Наверное, в полиции существуют какие-то специальные методы для проведения арестов — по крайней мере, полицейские постоянно совершенствуют свои умения по этой части — но, очевидно, я в этой роли показался им не слишком убедительным, и они мне просто не поверили, бросаясь бежать в разные стороны и хватаясь за пистолеты.
Водителя я снял первым же выстрелом, правильно вычислив траекторию движения этой мишени, так что он сам, можно сказать, напоролся на мою пулю. Я мгновенно развернулся в сторону Фредерикса, но тут что-то сильно ударило меня в грудь с правой стороны.
Я попытался перехватить пистолет левой рукой. Среди великого множества приемов искусного владения оружием есть один трюк под названием «кобойский перехват», суть которого заключается в том, чтобы перебросить пистолет из одной руки в другую. Однако, у него есть один существенный недостаток — его трудно провернуть, если у вас повреждена правая рука, то есть именно тогда, когда это нужно больше всего. Насколько мне известно, в последний раз данный прием был применен на практике, когда какой-то пьяница прострелил руку одному лихому шулеру по имени Люк Шорт, который к тому же слыл метким и бесстрашным стрелком. Люк попытался проделать этот самый «перехват», но у него ничего не получилось. А его противник тем временем выстрелил снова и сразил его наповал.
Я почувствовал, как револьвер выскальзывает из онемевших пальцев, и тут же бросился ничком на землю, пытаясь нащупать его левой рукой. Времени у меня было мало. Я чувствовал, что на меня наставлен пистолет, и теперь лишь гадал, куда попадет эта пуля…
Прогремел выстрел, потом ещё один, но ни одна из пуль не коснулась меня. Я подхватил с земли револьвер и поднял глаза. Фредерикс неподвижно стоял передо мной, и на его лице застыло странное, отрешенное выражение. Он выронил пистолет в начал медленно оседать на землю.
Я взглянул в сторону хижины. Да, молва была права, он был не плох, совсем не плох… Человек, не расстающийся с пистолетом, великий белый охотник, старый Бвана Симба собственной персоной, выходящий из засады поистине великолепное зрелище. Для меня до сих пор остается загадкой, каким образом ему удалось добраться до двери со сломанной ногой, пусть даже и при помощи Бет. Но я не собирался расспрашивать его ни о чем. Уж очень не хотелось в очередной раз выслушивать его пространную, чопорную болтовню.
Он стрелял очень старательно, видимо, решил лишний раз попрактиковаться — тело максимально расслаблено, насколько это позволяла его рана, рука с пистолетом вытянута, но не выпрямлена до конца, а слегка согнута в локте. За то время, что Фредерикс падал, он успел всадить в него ещё две пули, продемонстрировав отличную меткость и кучность. Еще бы, ведь когда-то это было его работой.
Я встал с земли. Боль в груди ещё не заявила о себе в полной мере. Это придет чуть позже. Я подошел к трупам и проверил качество работы Герцога, а заодно и своей собственной. Затем я направился вверх по склону, обратно к хижине, на пороге которой он все ещё стоял, прислонившись к косяку. Бет была рядом с мужем, заботливо поддерживая его. Я невольно засмотрелся на эту идилию, а потом обратился к Логану.
— Чистая работа, дружище, — сказал я. — И пока мы тут одни, то может быть, договоримся заранее, как разделить лавры победителя, чтобы никому не было обидно.
Он глядел на меня в упор.
— Мне ничего не нужно, — быстро ответил он
Я на мгновение задумался, мысленно перебирая различные возможные варианты, а затем сказал:
— Возможно, мы могли бы выхлопотать тебе небольшую медаль или организовать благодарственность от президента или ещё что-нибудь в этом роде.
Он перевел взгляд на Бет.
— Если можно, то мы предпочли бы вообще не фигурировать в этом деле, проговорил Логан, и она согласно кивнула. Он слабо улыбнулся. — Мне не хотелось бы войти в историю в качестве наркокурьера, переправившего через мексиканскую границу сколько-то там фунтов героина, не говоря уж о том, побочном грузе. Раз уж тебе все равно, то пусть будет так.
Мне вовсе не было все равно, то есть, не совсем, но все-таки этот человек спас мне жизнь — по крайней мере, так мне казалось тогда. Хотя в течение двух последующих недель порой наступали и такие моменты, когда я уже не был так твердо в этом уверен…
Глава 25
Учтивый молодой человек из Комиссии по атомной энергии сказал мне:
— Полагаю, мистер Хелм, вы понимаете, что этот разговор должеоостаться строго между нами.
— Разумеется, — подтвердил я. — Ну так все-таки, что было в тех банках? Новая карманная модель атомной бомбы?
— Ну в общем-то, — неохотно проговорил он, — не совсем. Это было… довольно оригинальное устройство для проведения деверсий, состоявшее из радиактивных отходов, помещенных в свинцовый контейнер, оснащенный взрывным механизмом малой мощности. Столь малого количества взрывчатки недостаточно для того, чтобы нанести сколь-нибудь существенные разрушения зданиям и сооружениям, однако при этом довольно обширная территория оказывается загрязненной радиактивными веществами, что может иметь весьма плачевные последствия для людей, оказавшихся поблизости, если они только вовремя не распознают опасность и не пройдут немедленную дезактивацию. У нас уже было несколько случаев…
— Я знаю, — сказал я. — Об этом писали в газетах.
— Были и другие, с менее печальным исходом, о которых газеты не писали, — продолжал он. — Во многих случаях, благодаря оперативным действиям соответствующих служб, ущерб был относительно невелик пострадавшие отделывались лишь легкими физическими повреждениями. Но вот моральный ущерб, нанесенный таким образом, огромен. — Он помрачнел. Мистер Хелм, вы должны понимать, что люди, работающие в области атомной энергетики, зачастую, скажем так, довольно болезненно воспринимают любую информацию, касающуюся редиактивности. Подобно тому, как те, кому приходится работать со взрывчатыми веществами, нередко вздрагивают при каждом громком звуке. Когда же начинает взрываться оборудование, которое ни при каких условиях взорваться было не должно, а люди получают огромные дозы облучения, находясь в местах, считающихся относительно безопасными… Это резко снижает эффективность работы, если не сказать больше. Например, на днях на одном объекте даже отходы не вывозили до тех пор, пока всем рабочим не разрешили облачиться в специальные защитные костюмы. Такое теперь тоже не редкостью. Так что, с психологической точки зрения, все было спланировано очень тонко. И если бы только им удалось завезти достаточно количество…
Я посмотрел в окно, а так как моя палата находилась на третьем этаже больницы, то увидеть через него я мог лишь голубое и безоблачное небо Невады.
— Значит, говорите, свинцовый контейнер, — задумчиво проговорил я. — И насколько надежно, по вашему, этот крохотный кусочек свинца может защитить от радиации?
Он рассмеялся.
— Уверяю вас, мистер Хелм, вам не о чем беспокоиться. Вас уже обследовали на этот счет. Очень тщательно. И хотя одну из бомб вы даже держали в руках, но время контакта было очень незначительным, чтобы это могло вызвать какие-то негативные последствия для вашего здоровья. Реальная угроза жизни и здоровья возникает лишь в том случае, если радиактивная начинка попадет непосредственно на человека. Хотя, если какой-нибудь мексиканский джентльмен держал всю партию товара под своей кроватью, то, возможно, сейчас он чувствует себя не вполне здоровым. И лично я бы не рискнул ширяться таким
