Пикард обвёл взглядом кажущуюся тесной от множества собравшихся в ней людей комнату. Лейтенант Ворф и Брек буквально прилепились к нему с обеих сторон. Двое других орианских телохранителей вели себя не менее настороженно. Это… стесняло. Хуже, чем постоянная обеспокоенность Райкера. Только советница Трой, казалось, чувствовала себя спокойно, но Пикард редко мог уловить в её нежных чертах что-либо, кроме спокойствия.

Помещение, предназначенное для банкета, было ненамного больше, чем комната, отведённая им для ночлега. Как пояснил Брек, 'небольшие комнаты легче оборонять'.

Все орианцы были одеты в простые костюмы, окрашенные в цвета своих партий: торлики – в чёрные с золотым кантом, вентурийцы – в малиновые с белыми полосами вдоль рукавов и штанин. Зелёные были одеты в синее. Никаких знаков ранга. Это делалось с целью свести к минимуму возможность покушений. Убийца должен был бы знать свою жертву в лицо. Разве что он стал бы наблюдать за телохранителями. Их внимание по отношению к охраняемым было очевидным. Это лишало сокрытие ранга смысла. Может, то был старый обычай, возникший до появления телохранителей?

Аудун был одним их трёх представителей зелёных. Прошлой ночью он был весьма красноречив. Пикрду не требовалось помощи Трой, чтобы прочитать его эмоции – столь явно они отражались на его лице. Аудун был человек, посвятивший жизнь спасению не только зелёных, но и всех орианцев. То был первый встреченный Пикардом лидер, не видевший проблему в свете 'мы или они'. Аудун хотел единения, ибо только тогда можно было бы исцелить планету. Именно такое поведение Пикард намеревался привить торликам и вентурийцам. Он надеялся, что всепрощение зелёных станет примером для остальных.

Аудун с улыбкой приблизился к Пикарду настолько, насколько позволили телохранители.

– О, ради всего святого, – сказал Пикард, – не напирайте так на меня, лейтенант.

– Капитан, я…

– Это приказ.

Ворф коротко кивнул и отступил на шаг. Остальные телохранители, уже успевшие убедиться в главенстве клингона, последовали его примеру. Пикард улыбнулся Аудуну.

– Наша вчерашняя беседа доставила мне удовольствие.

– И мне тоже, капитан. Могу ли я представить своих коллег зелёных? Марит и Лив. – Марит была невысокая женщина с копной тёмных волос. Лив была высокая, худощавая блондинка. Обе женщины кивнули с улыбкой.

– Мы очень благодарны Вам, капитан, за предоставленную нам возможность участвовать в мирных переговорах, – сказала Лив.

– Это я должен быть благодарен. Ваша работа в области биотехнологии способна затмить работы Федерации.

Лив покраснела и опустила голову.

– Она не привыкла к незнакомым, – сказал Аудун. – Мы привыкли держаться в своём кругу. Так безопаснее.

– Были инциденты? – спросил Пикард.

– Нет, но до сегодняшнего дня мы считались членами опасной подпольной организации. Изменниками. А на войне изменников убивают без суда и следствия. – Он произнёс это с улыбкой, чтобы сгладить впечатление от слов, но…

– На вас охотились, как на зверей? – спросила Трой.

– Случалось, целительница, случалось, – сказал Аудун.

Послышался звук гонга. Все, кто был в комнате, обернулись, чтобы увидеть генерала Башу, стоящего в конце длинного стола. Стол был уставлен едой.

Генерал Алик, глава фракции вентури, также стоял у стола. Он был шире в плечах и в талии, чем Баша – из всех виденных Пикардом орианцев он был ближе всего к тому, чтобы его можно было назвать грузным. Но то был вес мышц, скрытых за внешней неповоротливостью. Пикард подумал, сколько врагов было обмануто этой кажущейся неповоротливостью медлительного и грузного с виду генерала.

– Добро пожаловать, – сказал генерал Баша.

– Сюда, где царит мир, – сказал генерал Алик.

– Ешьте и пейте без опасений, – сказал Баша.

– Мы находимся на нейтральной территории, – сказал Алик.

– А осквернять нейтральную территорию запрещено самыми священными нашими законами, – заключил Баша.

Пикард знал, что им понадобилось добрых три часа, чтобы прийти к тому компромиссному варианту речи, который он только что услышал. Каждый из генералов желал, чтобы честь открыть мирные переговоры принадлежала именно ему.

Еда на столе была нарезана небольшими кусочками такого размера, чтобы кусочек можно было взять в рот целиком. Тарелок не было. Салфетками надлежало пользоваться лишь для вытирания рук и рта. Использовать их как тарелки не полагалось. Тарелки можно было спрыснуть ядом. А если вы брали за раз один кусочек и тут же съедали его, никто не мог его отравить.

Поскольку угощение было разложено для всех присутствующих без различия ранга, и никто не мог знать, кто что возьмёт, всякая возможность отравления исключалась. Разве что кто-то отравил бы какой- нибудь кусочек наугад. Но на Ориане не принято было покушаться наугад. Это считалось беспринципным.

– Я рад узнать, что у орианских убийц есть какая-то честь, – заметил на это Ворф.

Пикард не был уверен, говорит ли клингон серьёзно, или же это сарказм. До сих пор он не замечал за Ворфом склонности к сарказму.

На столе стояли пирамидами стаканчики из похожего на пластик материала. Налив себе, надо было сразу же выпить и выбросить стакан – тоже для того, чтобы уменьшить возможность отравления. Пикард смотрел на эти стаканы и думал, сколько энергии и иссякающих ресурсов ушло на их изготовление. И теперь всё это выбросят.

Он вздохнул. Не всё сразу. Сначала мир, затем можно будет приступить к спасению планеты.

– Мы приготовили сюрприз для посла Федерации, – сказал генерал Баша.

– Этот сюрприз торлики и вентурийцы готовили вместе, – сказал генерал Алик.

Пикард перевёл взгляд с одного на другого, не уверенный, что это может значить. В любом случае, то, что противоборствующие стороны могли в чём-либо сотрудничать, было чудом.

Двое телохранителей вкатили небольшую тележку, на которой стояло что-то, напоминавшее старинный самовар. Баша и Алик стали по обе стороны от тележки. Генералы заговорили, словно зараннее отрепетировали сцену:

– Мы вместе приготовили то, что, как узнали из Вашего досье, Вы любите, – сказал Баша.

– Работать над этим вместе, – сказал Алик, – оказалось лучше, чем сражаться из-за этого.

Оба генерала улыбнулись. Пикард подумал, сколько споров было при подготовке даже такой короткой речи. Он вышел вперёд, нетерпеливым взмахом руки приказав телохранителем оставаться на месте.

– Прошу Вас, посол, возьмите стакан, – сказал Баша.

Пикард так и сделал, поклявшись мысленно, что не выбросит стакан, использовав его лишь один раз.