козырь заключается в том, что Патриции неизвестно, что я подслушал ее разговор с Дамьером. Потерять его — значит проиграть. Очень трудно будет держаться с Патрицией так, будто ничего не изменилось. Я на цыпочках отошел от двери и спустился по лестнице. Затем, громко топая, вернулся и постучал. Из-за двери послышался голос Патриции:

— Войдите.

Я вошел в кабинет Роберта и сердце мое сжалось. В его кресле сидела женщина, которую он ненавидел и которая искалечила ему жизнь. Маска скорби, которую она надела при моем появлении, плохо скрывала ее торжество и ликование. Мне, как психологу, это было особенно заметно. Увидев меня, она вскочила.

— Вы так быстро съездили в клинику? Что-нибудь случилось?

— Да нет. Просто я передумал. Вы ведь сказали, что дело срочное, а я боялся задержаться.

Во мне клокотала злоба, но все же я смог держаться совершенно спокойно. Это оказалось гораздо легче, чем я предполагал. Я посмотрел на ворох бумаг на столе, а затем на часы. Было без четверти десять. Патриция перехватила мой взгляд.

— Я вам объясню, почему я просила вас срочно приехать. Со смертью Роберта ситуация изменилась. Я стала богатой, но не хочу заниматься бизнесом, в котором ничего не смыслю. Я предлагаю вам купить долю Роберта в рекламном агентстве, в которое вы оба вложили деньги.

Я с удивлением посмотрел на нее. Она угадала, о чем я думаю.

— Не осуждайте меня, Генри. Я занялась делами, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Хотя нашу супружескую жизнь нельзя считать образцовой, но я испытываю настоящую боль и мне глубоко жаль бедного Роберта…

Зазвонил телефон. Патриция взглянула на меня широко раскрытыми глазами, в которых я не уловил и намека на жалость или боль, извинилась и взяла трубку.

— Да! — нетерпеливо сказала она. Выслушав около минуты чей-то монолог, она вдруг резко оборвала его:

— Хорошо. Я скоро приеду. Где ты находишься? Буду через полчаса.

Я поднялся, понимая, что наш разговор закончен, но, по-видимому, недооценил деловой хватки Патриции. Жестом она остановила меня.

— К какому сроку вы сможете достать деньги?

— За неделю.

— Договорились. Через неделю жду звонка. С деньгами приезжайте прямо сюда. Можете оплатить вашу долю чеком. Вы должны извинить меня, но я вынуждена вас покинуть.

Она встала, чтобы проводить меня.

— У меня такое ощущение, — заговорила она, проявляя недюжинное дарование актрисы и, как бы в волнении, взмахнув красивой рукой, — словно из меня вынули и душу и мозг…

«Ну, положим, душу у тебя вынули давно», — подумал я про себя, разглядывая ее холодное непроницаемое лицо, и вдруг мне вспомнился морг, где мне показали обуглившийся кусок мяса — все, что осталось от Роберта — и вдоль позвоночника холодной скользкой змеей пополз озноб.

«Да, Генри Саймон, здесь что-то нечисто, — подумал я, выходя из кабинета. — Ты должен съездить к Фабиусу и постараться узнать, что произошло во время визита Роберта к нему и за что экстрасенс требует деньги с Патриции. Эта информация, возможно, явится ключом к событиям, связанным с гибелью Роберта».

Я позвонил и записался на прием к экстрасенсу на пятницу на 14 часов.

В четверг утром около девяти часов возле отеля «Ритц» остановился автобус с туристами. Говорящая на разных языках разноцветная толпа высыпала из автобуса и стала заполнять на удивление чистый вестибюль, где на полу рядом с плетеными стульями стояло несколько медных кадок с зелеными пальмами. В это же время из припаркованной возле отеля машины вышел молодой человек в светлом костюме и темных очках, держащий в руках футляр с виолончелью. Он ловко смешался с толпой туристов и уже через минуту очутился в вестибюле отеля. Растерявшийся от такого количества людей клерк за конторкой дежурного администратора — лысеющий толстяк с двойным подбородком — не обратил никакого внимания на молодого музыканта, который не торопясь подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Этим «музыкантом» был Филипп Дамьер.

Поднявшись на верхний этаж, он через незапертую дверь вышел на плоскую крышу двадцатипятиэтажного здания. Закрыв дверь, Дамьер вытащил из кармана маленький деревянный клин и засунул его между полом и створкой двери. Тот, кто вздумал бы выйти следом за ним на крышу, не смог бы этого сделать, так как колышек блокировал дверь. Подойдя к низкому защитному парапету, он сел и не спеша открыл футляр. В футляре лежала винтовка с оптическим прицелом и глушителем. Достав из кармана бинокль, он внимательно осмотрел открывшуюся панораму. С выбранного места, он это знал, так как раньше работал в отеле, хорошо просматривался дом Фабиуса и площадка перед домом. У подъезда дома он заметил приготовленную машину. Дамьер знал, что в 10.00 Фабиус должен выехать по своим делам. Отложив бинокль в сторону, Дамьер вынул из футляра оружие и закурил. Жадно вдохнув табачный дым, почувствовал, как медленно спадает напряжение. Дамьер не опасался, что кто-то в гостинице узнает его: он хорошо изменил свою внешность с помощью парика, темных очков, накладных усов и бородки. Хотя в запасе у него было достаточно времени, Дамьер опять взял бинокль и принялся наблюдать за домом Фабиуса. Вдруг он застыл. Из дома вышла ассистентка Экстрасенса Карола Лейси. Значит скоро пожалует и сам Фабиус. Действительно спустя минут пять экстрасенс вышел из дома и остановился на ступенях, давая какие-то указания Кароле. Наконец-то! Дамьер бросил сигарету и огляделся: вокруг никого не было. Он занял позицию поудобнее, приложив к плечу ружье. Через телескопический прицел он прекрасно видел свою жертву. Перекрестье прицела было направлено точно в голову Фабиуса, разговаривавшего с Каролой. «Теперь ты перестанешь донимать меня и Патрицию своими непомерными требованиями, — подумал Дамьер. — Пятьсот тысяч долларов показались тебе незначительной суммой и ты решил сорвать еще, шантажируя нас. Ну что ж, получай!» Его губы приоткрылись, обнажая великолепные белые зубы. Он на мгновение задержал дыхание. Затем медленным движением, чтобы не сбить наводку, спустил курок.

Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать. Внезапно я ощутил, что голоден. В пяти минутах ходьбы от клиники находилась маленькая закусочная, которая мне нравилась. Я вышел из клиники и направился в нее. Рядом с закусочной находился газетный киоск, в котором я приобрел газету. До обеденного наплыва посетителей время еще было. Я заказал кофе с тостами. Поднос с едой я отнес к одинокому столику в углу. После этого я углубился в газету. Мне в глаза сразу бросились высокие и крупные буквы заголовка: «УБИЙСТВО ИЗВЕСТНОГО ЭКСТРАСЕНСА». На первой странице, в центре, красовалась фотография Фабиуса. Отчет был кратким. Согласно отчету, экстрасенс был убит вчера утром около 10.00 у порога своего дома выстрелом из снайперской винтовки с оптическим прицелом. Полиция предполагает, что выстрел был произведен профессионалом с крыши отеля «Ритц». Дежурный администратор и служащие отеля не заметили в то утро никаких подозрительных лиц, входивших или выходивших из отеля. Относительно мотивов убийства нет никаких предположений. Согласно показаниям его ассистентки мисс Каролы Лейси врагов у Фабиуса не было. Значит Дамьер «принял срочные меры» и таким способом уладил конфликт с Фабиусом по поводу оплаты его услуг. Какие услуги он оказал этой парочке? У самого Фабиуса я этого уже не узнаю. Но есть его ассистентка. Может быть она что-нибудь знает? Надо срочно ехать к ней. Закончив самые неотложные дела, я позвонил в приемную Фабиуса. Трубку сняли после первого гудка и женский голос сказал:

— Алло! Кто говорит?

Я сразу понял, что это Карола Лейси, но для верности выдержал небольшую паузу, вслушиваясь в прерывистое дыхание на другом конце линии.

— Алло! Ассистент доктора Фабиуса слушает. Кто говорит? — повторил женский голос с оттенком тревоги.

— Это Генри Саймон, друг мистера Ивена, — ответил я.

— Я хотел бы поговорить с вами.