— П-пардон, мадам, — сказал Борман и, решив, что у Штирлица перепутаны таблички на дверях туалетов, зашел в женский.

Раздался визг, громкий звук пощечины, и Борман вылетел из туалета с отпечатком ладони на правой щеке, не успев даже сообразить, кто его ударил.

«Левша», — подумал Борман и, обиженно сопя, пошел в сад.

— Ловко ты его, — похвалил Штирлиц. — И завизжал очень натурально!

— Это я, чтобы женщину изобразить, — агент Купер потер ушибленную левую руку и взглянул на Штирлица. — Туалет-то женский!

Штирлиц мыл руки и насвистывал «Прощание славянки».

— Ну, пошли, — сказал русский разведчик, выключая воду.

— Кстати, Штирлиц, — заметил Купер, следуя за разведчиком, — если день рождения у местного Штирлица, то и у вас тоже. Поздравляю!

— Спасибо, дружище, — Штирлиц пожал Куперу руку. — Я и забыл.

И они покинули дачу, где перепившиеся гости уже спали, а Штирлиц сидел у камина и при свете торшера в который раз перечитывал любимые строки русского поэта Есенина.

— Это безобразие! — гремел Кальтенбруннер. — Десять человек, десять самых натренированных диверсантов не в состоянии убрать какого-то паршивого Штирлица!

Люди Кальтенбруннера, которых он собрал для проработки в своем кабинете, смущенно молчали.

— И главное, мало того, что не убрали Штирлица, но еще и сами исчезли в неизвестном направлении!

— Может быть, — робко сказал один из людей Кальтенбруннера, — они, провалив дело, испугались вашего гнева и уехали из страны?

— Правильно испугались! — вскричал Кальтенбруннер. — Я б их расстрелял на месте из крупнокалиберного пулемета. Я бы их повесил вверх ногами и отрубил их глупые головы! Я бы разнес их на мелкие кусочки из фаустпатрона! Идиоты! Десять уродов не справились с одним кретином!

— Похоже, «идиоты», «уроды» и «кретины» — это любимые слова этого господина, — заметил агент Купер, наблюдая со Штирлицем эту сцену на портативном экране, встроенном в его чемоданчик. — А по- моему, он сам — идиот, урод и кретин.

— Ты прав, — согласился Штирлиц. — Странно, что в Рейхе его считают одним из самых умных и дальновидных офицеров.

— Это показатель общего уровня ума в Рейхе, — сказал Купер.

Тем временем Кальтенбруннер излагал своим сотрудникам новый план.

— Надо устроить засаду у него в доме. Для этого необходимо дождаться, когда он выйдет, засесть на лестничной площадке этажом выше его квартиры и, когда Штирлиц будет возвращаться, закидать сверху гранатами. Это мой гениальный план. Если вы и его провалите, всех расстреляю три раза!

Кальтенбруннер остановился перед одним из своих агентов. Это был его лучший агент по имени Клаус. Этот агент выполнял задания своего хозяина в Испании, Алжире, Советском Союзе. Санта-Клаусом прозвали его друзья-диверсанты за то, что каждое дело этого агента было настоящим «подарком» для врагов Рейха и Кальтенбруннера!

— Уж ты-то меня не подведешь, Клаус? — спросил Кальтенбруннер. — Ты мой самый классный агент! Надеюсь, хоть ты не исчезнешь даже при провале!

— Так точно! — воскликнул Санта-Клаус, преданно пожирая глазами начальника.

— Устрой этому козлу Штирлицу отличную засаду!

— Так точно!

— Что ж, — сказал агент Купер, закрывая чемодан. — А мы, пожалуй, устроим засаду на их засаду.

Через час они были в доме, где жил настоящий Штирлиц. Поднявшись на этаж выше своего, Штирлиц расположился на широком подоконнике, поставив рядом с собой сумку с несколькими бутылками пива, купленного по дороге. О край подоконника русский разведчик открыл бутылку, пиво вспенилось и полилось на пол. Штирлиц приложился к горлышку и, блаженно зажмурившись, с наслаждением выпил полбутылки.

«Нет, что бы вы не говорили, — вспомнил он слова господина Мюллера, — а баварское пиво в три раза лучше жигулевского!»

Черт побери! Он бы сейчас не отказался попробовать жигулевского, чтобы освежить в памяти его вкус. «Вкус Родины, — подумал Штирлиц, — это вкус пива, которое на этой Родине пьют!»

— Штирлиц, — позвал агент Купер, который смотрел на дверь квартиры Штирлица в лестничный проем. — Вы вышли из квартиры с рюкзаком пустых бутылок.

На лестнице послышался характерный звон и слова песни «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», которую настоящий Штирлиц невнятно напевал себе под нос.

— За пивом пошел, — сказал Штирлиц. — Я быстро вернусь, в Германии почему-то никогда не было очередей.

— Значит, сейчас появятся люди Кальтенбруннера.

— Мы ждем, — лаконично ответил Штирлиц и открыл новую бутылку.

Хлопнула входная дверь, послышались голоса. Агент Купер приготовил распылитель, сняв его с предохранителя. Но это были всего лишь подростки. Трое светловолосых юнцов, совсем еще зеленых, с нашивками «Гитлерюгенда» на рукавах. Этакие молоденькие фашистики. Истинные арийцы с голубыми глазами. И с ними симпатичная девушка лет семнадцати. Подобно Штирлицу, подростки расположились на подоконнике двумя этажами ниже, один забренчал на гитаре, двое других откупорили бутылку дешевого портвейна и разлили по картонным стаканчикам. Гитарист рассказал похабный анекдот, парни весело заржали, а девушка покраснела и глупо захихикала.

— Черт! — в сердцах молвил Купер, убирая свое смертоносное оружие.

— Это какие-то дети.

— Это не дети, Купер. Это — пионеры, — сказал Штирлиц. — Фашисты все содрали с Советского Союза. Их гестапо — это слабый аналог нашего НКВД, концлагеря — полностью как у нас, только погода потеплее, «Гитлерюгенд» — один в один пионерская организация имени Владимира Ильича Ленина…

Дверь в подъезд опять хлопнула. На этот раз раздался топот подкованных сапог. Это были люди Кальтенбруннера. Штирлиц открыл еще бутылку, Купер снова приготовил распылитель.

Людей Кальтенбруннера было пятеро. Четверо тащили тяжеленный ящик с гранатами, а лучший агент Кальтенбруннера Санта-Клаус нес большой ручной пулемет.

— Уважают они вас, — усмехнулся агент Купер. — Несут ящик гранат туда, где хватило бы одной, да еще и пулеметик прихватили, вдруг вы после ящика гранат уцелеете!

— Им не поможет ни одна граната, ни ящик гранат, ни пулемет, — равнодушно сказал Штирлиц, пьющий пиво. — Пусть хоть фаустпатрон притащат!

— Папаша! — обратился один из подростков к человеку с пулеметом. — Закурить не найдется?

— Заткнись, ублюдок! — злобно бросил Санта-Клаус, показывая пареньку огромный волосатый кулак. — А то будешь иметь дело с Кальтенбруннером!

Парень предусмотрительно последовал совету и заткнулся.

Люди Кальтенбруннера прошли мимо квартиры Штирлица и, тяжело дыша, начали подниматься на этаж, где их уже поджидал агент Купер.

— Привет, ребята! — весело поздоровался Штирлиц. — Закурить не найдется?

Люди Кальтенбруннера от неожиданности уронили ящик и застыли с раскрытыми ртами.

«Чего с ними разговаривать?» — подумал Купер и нажал на курок. Люди Кальтенбруннера, включая Санта-Клауса, на которого так надеялся господин Кальтенбруннер, исчезли, как не было, остался только ящик с гранатами. Штирлиц слез с подоконника, взял одну гранату и подкинул на ладони.

— Наши, — сказал он. — Советские. Гранаты системы «Ф-1», в просторечии — лимонки. Самая