— Хорошо, наследник, наш дорогой. Сейчас принесу, — заулыбавшись, сказал Сенич и вышел из столовой.

Не успел слуга выйти из столовой, как в нее вошел Храбр и неуверенно потоптался у дверей, правитель увидел друга и сказал ему:

— Храбр, чего там стоишь? Иди к нам за стол, — наставник подошел к столу сел рядом с Туром и принялся смотреть на Святозара, — Есть — то будешь? — спросил друга правитель, но тот лишь отрицательно покачал головой.

Святозар поглядел на Храбра, увидел его широкую и довольную улыбку и заметил:

— Что, Храбр, небось доволен, что дочь твоя за такого славного воина и человека замуж выходит.

Храбр засмеялся, утер глаза рукой и ответил:

— Да, мне то, что. Мне с ним век свой не жить. Я — то на нее поглядел, какая она с площади двор- цовой ушла, счастливая такая, довольная. Верно, очень рада, ну и мне тоже хорошо на душе ста-ло, светло, — а потом немного помолчал, убрал с лица улыбку и спросил наследника, — Святозар, ты, сказал, что в бою с василиском Стоян тебе жизнь спас, как дело было?

Святозар тяжело вздохнул, вспомнив пережитое, потом перевел взгляд с Храбра на отца, и когда увидел, что тот утвердительно кивнул головой, стал рассказывать:

— Когда на вершине Сарачинской горы, между нами и василиском разгорелся бой, и с его ран по- лезли на нас змеи. Василиск напал на меня, а Стоян в самый последний момент успел оттолкнуть меня и загородил собой. Благодаря его жертве я хоть и был ранен, все же остался жив, — Святозар затих, и чуть тише добавил, — Его василиск в камень превратил.

— Ужас, — пролепетал Тур, и, вытаращив глазенки, закрыл рот ладошкой, словно пытаясь удержать рвущийся оттуда крик.

— А, как же ты ему жизнь вернул? — почти шепотом, точно кто-то их может подслушать, спросил, побледневший, Храбр.

Святозар глянул на отца, который, так же как и Храбр побледнел, и пояснил:

— Во время боя в камень обратился не только Стоян, но и Часлав. Я смог их спасти, обрызгав водой из молочной реки и прочитав заговор.

Храбр, отер вспотевший лоб и тяжело вздохнув, заметил:

— А мы не смогли помочь своим другам, ведь ведун наш погиб.

— Три месяца души людей обращенные в камень не покидают его, а лишь по прошествию этого времени уходят в Ирий-сад. Мы успели как нельзя вовремя потому, что основание камня в кото-рый был обращен Часлав начало чернеть. Когда он освободился от оков, я увидел, что он не ды-шит, и, сердце его не бьется, но благодарение ДажьБогу, мне удалось вернуть его к жизни, — Святозар немного помолчал, а потом добавил, — Но ваш ведун, Храбр, не смог бы помочь вашим другам, даже если бы остался жив. Потому, что тот заговор, который я прочитал над камнями, тот заговор…, никто кроме меня не знает…

— Почему ты так думаешь, сынок, что этот заговор никто кроме тебя не знает? — спросил наслед-ника удивленный правитель.

— Я не думаю, я знаю отец… Ты просто не видел сколько там валунов… Да, и этот заговор, создал не я, а мне его подарили…,- задумчиво потерев бровь ответил Святозар.

— Подарили? — еще больше удивился правитель и посмотрел на сына.

— Что бы было с Белославой, — внезапно словно выдохнул Храб, — Если бы тебе не удалось спасти Стояна, Святозар. Даже страшно подумать. Теперь понятно, почему она так хворала. В середине месяца червень занедюжила, слегла, прямо вся ослабела. Вроде как с нее все силы высосали. Я уж и знахарку позвал, лечить ее. А знахарка говорит: ' Это ее сердечная рана гложет, и снадобья тут не помогут'. А перед тем, как гонец от воеводы Доброгнева прибыл с радостной вестью о выздоровлении Эриха, внезапно поправилась, с ложа поднялась, песни петь стала, улыбаться.

— А почему ты мне о болезни дочери не говорил, — спросил правитель, и, сдвинув брови, посмотрел на Храбра.

— Не до того тебе было, Ярил, — очень мягко сказал Храбр, и взяв чашу стоящую около Тура налил из глиняного кувшина воды, да залпом выпил.

— Ты, должен был мне рассказать, — заметил правитель, и немного помолчав, добавил, — Наверно Белослава почувствовала, что со Стояном случилось. Заболела, когда он в камень обратился, а поправилась, когда его Святозар от оков каменных избавил.

— Ах, наследник, век я тебе теперь обязанный буду, — поставив чашу на стол, заметил Храбр, — Ты, не только жизнь, Стояну, сыну Дубыни спас, но и жизнь моей дочери Белославы. Спасибо, тебе, славный мой мальчик за это, спасибо.

Святозар отодвинул от себя блюдо, взял утиральник, вытер руки и губы, а потом негромко сказал:

— Никакой я не славный, никакой… Эх, знал бы ты…,- и тяжело вздохнув поднялся с сиденья и ото- шел к окну.

Правитель и Храбр удивленно переглянулись, а какое-то время спустя, Святозар вернулся за стол и сев на прежнее место, тихо добавил:

— Прости меня, отец. Просто я устал в дороге.

— Конечно сын, я понимаю, — поддержал его правитель, и также тихо спросил, — С тобой, что-то случилось в дороге? Ты, словно сам не свой? На себя не похож.

— Нет, отец… Это я… Я потом с тобой поговорю, потом… И о смерти матери… И о себе…, потом не сейчас. Погоди, дай мне с силами собраться…,- Святозар говорил все правителю с такой дрожью в голосе, точно сдерживал в себе рыдания, а после и вовсе опустив голову, сказал, — Ты, отец лучше расскажи мне об Эрихе.

— Об Эрихе, да что ж мальчик мой рассказать. Брат твой поправился. Он был очень болен. Добро- гнев писал мне, что ведуну удалось покрыть рану тонким слоем кожи, но Эрих был очень слаб, даже не поднимался. А месяц назад прискакал гонец и сказал, что ночью рана с груди Эриха ис-чезла, а на утро тот был совершенно здоров.

— И твой отец, — усмехнувшись, закончил за правителя Храбр, — Тогда воспрял духом, он понял, что ты добрался до страны Беловодья и искупался в молочной реке.

— Да, сын мой, и тогда, как правильно заметил Храбр, я воспрял духом и стал ждать твоего возвращения, — бросив недовольный взгляд на друга, сказал правитель.

В столовую вошел Сенич, принеся наследнику, глиняный кувшин с горячим сбитнем, и поставив его на стол около Святозара, обратился к правителю:

— Ваша светлость, баня готова.

— Спасибо Сенич, — сказал правитель.

Святозар налил себе сбитня и стал торопливо пить.

— Да, не торопись, сынок. Баня не куда от тебя не убежит, — усмехнувшись, заметил правитель.

— Это верно, отец, но когда ты четыре месяца толком не мылся и не парился, чувствуешь себя так, словно по тебе войско какого-то грязного неприятеля идет и кажется, что если ты погодишь еще немного, точно от этого захватчика не отмоешься.

Отец и Храбр громко засмеялись, а Святозар поднялся, посмотрел на довольное, улыбающееся лицо брата и сказал:

— Ну, я пошел отмываться от неприятеля, а ты брат не хочешь ли мне помочь в этом святом деле?

Услышав приглашение Святозара, Тур вскочил со своего сиденья, и глянул на отца, выспрашивая разрешения, а когда правитель кивнул в знак согласия головой побежал следом, за выходившим из столовой старшим братом.