одного олененка, который немного прихрамывал на правую переднюю ногу, и, изменив само нападение, внезапно, словно камень упал на этого олененка и лишь перед самой землей вытянул лапы, и, растопырив когти, схватил олененка за шкуру. Еще мгновение и орел оторвал олененка от земли и взмыл с ним в небо, а испуганное стадо побежало в лес.

Теперь лететь было тяжело потому, что олененок яростно брыкался, мотался из стороны в сторону, и все время норовил ударить своей головой по лапам орла. Тяжело взмахивая крыльями, Святозар приблизился к вершине Сарачинской горы и увидел Молчуна, который спешил к нему навстречу. Молчун обхватил олененка крепко руками и тогда Святозар выпустил его из своих когтей, а затем приземлился, и, обернувшись, лег на землю, чтобы передохнуть и отдышаться.

Когда Святозар наконец-то поднялся, то Молчун уже разделывал олененка.

— Ну, вот, а ты тревожился, попусту. Теперь, когда я понял, как надо охотиться, я буду вылетать в долину и добывать дичь, лишь она закончится. А сейчас, я опять обернусь орлом и улечу, но ненадолго, ты, же Молчун готовь оленя.

Святозар вновь обернулся орлом и направил свой полет вниз, но теперь орел не искал дичь, он летал высоко в небе, то снижаясь над поляной, а то подлетая к лесу. И наконец, он увидел то, зачем сюда прилетел. Невдалеке от него скользила маленькая птичка, орел погнался за ней, а догнав, аккуратно схватил когтями, стараясь не навредить ей, и полетел к лесу. Опустившись на дерево, Святозар оглядел птицу — это была маленькая серенькая птичка с блестящими, черными глазками. Великий певец Восурии — соловей. Птичка была так напугана, что вздрагивала всем те-лом и тяжело дышала. Святозар открыл клюв и тихо шепнул ей: ' Не бойся, я тебя не трону!', а соловей, как будто поняв его, стал спокойней и задышал ровней. Святозар оглянулся, сорвал с дерева тонкую зеленую веточку и протянул соловью, а когда тот принял веточку в свой клюв, вновь шепнул ему: ' О, брат мой, соловей, лети быстро. Быстрее, чем ветер лесной, к берегу Восточного моря, прямо к ладье. Отнеси весть обо мне моему другу Путяту. Скажи ему, что мы живы и здоровы. Скажи ему, чтобы не уплывал, а ждал нашего возвращения! Исполни повеленье мое, так как орел есть птица великого Бога Перуна, и ей подчиняются все птицы и выполняют его поручения. Именем Бога Перуна- лети!' и тут же разжал когти и положил птицу на ветку. Соловей подпрыгнул на ветке, сел, наклонил голову, словно кланялся, и вспорхнув с нее, полетел по направлению к берегу Восточного моря. Святозар некоторое время наблюдал за полетом соловья, а потом и сам взмахнул крыльями, да полетел на вершину Сарачинской горы.

— Где, ты был? — спросил его Молчун, когда он, обернувшись собой, подошел к костру.

— Я, отправлял послание Путяту, чтобы он знал, что мы живы и скоро вернемся, — ответил Святозар.

Через два дня совсем оправившиеся от окаменения Стоян и Часлав, стали подыматься, и ходить, потихоньку набираясь сил, всякий раз как над ними прочитывал заговоры Святозар. Молчун, в отсутствие наследника, когда тот летал на поляну за дичью, рассказал брату и другу, обо всем, что за это время случилось, и где находятся други.

Когда уставший от охоты, Святозар вернулся, принеся в когтях добытого серого зайца, к нему подошел Стоян и сказал:

— Друг мой, я обязан тебе жизнью.

— Нет, Стоян, — покачал головой наследник, — Это я тебе обязан жизнью. Ведь ты спас меня от васи-лиска, закрыв собой от его взгляда и клюва. А ты, что совсем ничего не помнишь, что с тобой произошло?

Стоян посмотрел на наследника, подумал и негромко ответил:

— Я помню только, что отбиваясь от змей, оглянулся и увидел, что на тебя напал василиск. Я кинулся к тебе на выручку, а потом только большие оранжевые глаза и все.

— А, я, — добавил рядом стоявший Часлав, — Помню не только эти глаза, но и высокое золотое небо с белыми пушистыми облаками, плывущими по нему, а потом я летел в глубокую черную пропасть.

Святозар глянул на Часлава, вздохнул и не решился сказать тому, что друг видел Ирий-сад.

Через двенадцать дней ранним утром Святозар услышал далекую прекрасную песню, которая летела со стороны Беловодья. Он как раз сидел вместе с Молчуном около костра и подкладывал туда поломанные ветви кустарника и мох, которые они собрали, спускаясь вниз по склону.

Святозар и Молчун вскочили и подбежали к воротам, следом подошли Стоян и Часлав. А из ворот уже выходили други. Сначала показался Искрен, за ним Вторак и Горазд, Любим, Звенислав, Годлав, Лель играющий на гуслях, а позади всех Сем.

Искрен переступил через границу, остановился на миг, посмотрел на Стояна, да вздрогнув всем телом, кинулся к нему и крепко обняв, сказал:

— Добрый мой брат, Стоян, благодарение Богам ты жив! — Искрен подошел к Святозару и с дрожью в голосе добавил, — Наследник и великий ведун спасибо тебе за спасение жизни моего брата…

— Не надо, Искрен, — заметил Святозар и почему-то тяжело вздохнул.

Когда первые радостные мгновения от встречи утихли, и дружина расположилась у костра, пере- кусывая добытыми вчера Святозаром зайцами, внезапно заскрипели позади них ворота, сначало они лишь покачнулись, но затем с трудом и даже какой-то натугой начали закрываться. Святозар посмотрел на вората, кинулся к расщелине, в которой лежало яйцо василиска, а заглянув во-внутрь, увидел, как прямо на глазах оно стало увеличиваться в размерах.

— Тушите костер и уходим! Скорей! Скорей други! — закричал Святозар, а сам кинулся к шатру.

Наследник достал из шатра меч и лук, а выйдя наружу, зашептал заговор и когда шатер исчез, он поспешил следом за спускающейся вниз дружиной. И в последний раз, оглянувшись, увидел, как на вершине Сарачинской горы тяжело захлопнулись ворота и громко, что-то заскрипело внутри них, точно закрылся тугой замок. И в тот же миг из расщелины показался небольшой, красный петушиный гребень. Святозар не стал долее задерживаться, так как понял, что время пребывания на вершине Сарачинской горы закончилось, и, подгоняя другов, да изредка оглядываясь назад, двинулся к берегу Восточного моря.

Спуск с горы был не легче чем подъем, но теперь среди них не было больных, все други, включая и наследника, были молоды, здоровы и сильны. Поэтому к следующему же вечеру дружина спустилась с Сарачинской горы, но верно во время спуска взяла, намного левее и поэтому не увидела перед собой развалин дворца. Подойдя вплотную к лесу Святозар, как и в прошлый раз прочитал заговор, а пожелтевший и побуревший осенний лес расступился и позволил другам выйти по тропе к берегу Восточного моря. Остановившись на берегу, дружинники оглядывали даль, и решив повернуть налево, пошли вдоль кромки моря, некоторое время спустя Горазд и Молчун шедшие впереди указали рукой вдаль, и сказали, что там виднеется ладья. А вскоре уже и вся дружина увидела ладью, а затем и воинов- ладейников, которые, заметив наследника и его другов, поднялись и приветственно замахали им руками. А навстречу уже спешил Путят. Святозар и Путят сблизились и старший из ладейников крепко по- отцовски обнял наследника, а потом внимательно осмотрел Святозара и сказал:

— Ах, наследник, как долог был ваш путь. Вы отсутствовали три с половиной месяца, но мы верили, что вы живы и вернетесь. А пятнадцать дней назад на борт ладьи приземлился соловей, он выронил из клюва веточку, и запел прекрасную песню, и мне показалось, что это ты, наследник, тихо сквозь песню шепчешь: ' Мы живы и здоровы, ждите нас!'

— Знаешь, Путят, я так рад тебя видеть. И спасибо тебе, мой верный друг, что ты дождался меня, — довольно улыбнувшись, заметил наследник и похлопал Путята по спине.

— Как же, наследник, не дождаться, ведь я ни минутой не сомневался в тебе, — начал Путят, — Но, раз вы вернулись, теперь мы можем отправляться в обратный путь. Да, нам надо поторапливаться, уже заканчивается первый осенний месяц вересень, а до заморозков необходимо добраться до Новыграда. Сегодня мы наполним пресной водой бочки, а завтра с утра выведем ладью в море. Мои воины наловчились ловить рыбу, которая в море просто огромна, и мы не пропадем, а дней через десять пристанем к Приславлю, а уж там нас провизией снабдят.