успокоиться, ему лишь нужно подняться на свою башню и трижды дунуть в трубу.

Одна старая женщина по имени Олси – чаще ее звали тетушка Олси – жила в маленьком домике в Энтони. Этот домик был одним из тех, что принадлежали торговцу, жившему в Доке, как называли тогда Девенпорт, чтобы отличать его от Плимута. Эта старуха была очень вспыльчивой, и это более всего остального определило то, что она стала колдуньей. Хозяин домика часто являлся за арендной платой и часто не получал ничего, кроме оскорблений. В тот раз, о котором мы рассказываем, он переправился через Тамар и пешком пришел в Энтони, полный решимости получить давно просроченный платеж и выгнать старую мегеру из дома. Разразился жуткий скандал, и злобная старуха – не чета добросердечному и тихому хозяину – вышла победительницей. Она уселась в дверях своего домика и так страшно прокляла жену хозяина, ребенка, которого она носит, и все его имущество, что он в страхе бросился прочь.

Вернувшись домой, он конечно же все рассказал жене, и, пока они обсуждали случившееся, к беседе внимательно прислушивалась их дочь, тогда еще юная девушка, от которой я все это и услышал. В то же время в их лавку за покупками вошла какая-то женщина.

«Отдохни, ты, должно быть, устал, а я пригляжу за лавкой», – сказала жена.

Она вышла из гостиной в лавку и стала обслуживать покупательницу, весело болтая.

Пока она взвешивала очередную покупку, что-то тяжелое упало с потолка лавки, выбило из ее руки коромысло весов, и весы вместе с коромыслом грохнулись на прилавок. Обе женщины завизжали, а хозяйка еще закричала: «Отец! Отец!» – так она называла своего мужа.

Хозяин и его дочь бросились в лавку и увидели распластавшуюся среди цепей и гирь безобразную жабу. Хозяин кинулся обратно в гостиную, схватил каминные щипцы и вернулся в лавку. Он молча схватил щипцами жирную, злобно шипящую жабу, вбежал в гостиную и швырнул ее за горящее бревно в камин. Избавившись от причины страха, его жена, которой вскоре предстояло родить еще одного ребенка, хотя и была в обычных обстоятельствах женщиной сдержанной, упала в обморок.

Пока ее приводили в чувство, о жабе позабыли. Потрясение было очень сильным, и, хотя женщина скоро пришла в чувство, обмороки повторялись. Послали за врачом, и он велел немедленно уложить женщину в постель, а мужу посоветовал подготовиться к преждевременным родам.

Муж сильно разволновался и, желая облегчить состояние жены, на час или два совершенно позабыл о причине несчастья, а может быть, решил, что жаба сгорела, и не заглянул в камин. Но вдруг он услышал испуганный голос дочери: «Отец, жаба, жаба!» – и выскочил из спальни, где ухаживал за женой.

Он бросился вниз по лестнице и обнаружил, что жаба хотя и сильно обгорела, но выжила.

Видимо, она вползла на бревно, а с него свалилась в золу. Теперь же она тщетно пыталась выбраться, карабкаясь на решетку.

Хозяин снова схватился за щипцы, намереваясь вышвырнуть рептилию из дома, однако не успел этого сделать. В лавку поспешно вошел человек из Энтони и сообщил, что тетушка Олси упала в огонь, как думают соседи в припадке, и чуть не сгорела до смерти. Вестника отослали с двумя поручениями: вызвать врача, а затем отвезти хозяина в Энтони, поскольку дом пострадал от огня, загоревшись от платья старухи.

В самый короткий срок приходский врач и хозяин прибыли в Энтони и обнаружили, что старуха действительно сильно обгорела и вряд ли теперь выздоровеет в ее-то возрасте. Однако подготовили носилки, положили на них старуху и отнесли ее в работный дом. За нею прилежно ухаживали, но она так и не пришла в сознание, а ночью умерла.

Слуга, содрогаясь от отвращения, вызволил из столь бедственного для любого холоднокровного существа положения жабу, оставшуюся в очаге перед пылающим огнем, и бросил ее в клумбу в садике за домом.

Там ее, мертвую, утром нашел хозяин, и обнаружилось, что все ее ожоги совпадают с ожогами, полученными несчастной старухой, которая, несомненно, пала жертвой своих же козней.

Поскольку нас интересует лишь таинственная связь между ведьмой и жабой, нет необходимости рассказывать о невинной жертве мстительной старухи. Стоит лишь отметить, что ребенок родился и стал красивым юношей, который выучился на морского офицера, женился и погиб, оставив оплакивающую его вдову. А было ли это результатом проклятия ведьмы, может быть, скажут те, кто более меня понимают в колдовстве.

Давным-давно жила в этих краях старая колдунья. Когда ей нужны были деньги, она превращалась в зайца и посылала внука сказать некоему бедному охотнику, что он видел зайца, сидевшего в определенном месте, за что внук всегда получал в награду шестипенсовик. Обычно после этого обмана появлялись собаки и гнались за зайцем. Поскольку зайца видели часто, но никогда не могли поймать, охотник начал подозревать, пользуясь языком сказаний, «что тут замешан дьявол». Обсудив этот вопрос, посоветовавшись с судьей, обратились за помощью к священнику. Решили, что, как ни умен дьявол, закон и церковь, объединившись, с ним справятся. Поскольку мальчик обычно сообщал о зайце в один и тот же час, все должно было быть готово к его появлению. Сосед колдуньи, никогда с ней не ладивший, пообещал сообщить всем заинтересованным, когда старуха и ее внук вместе покинут дом: первая, чтобы стать добычей, а второй – чтобы организовать охоту. Получив известие, охотники пустили по следу собак и сами бросились в погоню. Колдунья, превратившаяся в зайца, и ее маленький сообщник не ожидали такой сноровки, и охотники услышали, как мальчик, в тревоге забыв об осторожности, кричит: «Беги, бабуля, беги; беги изо всех сил!» В конце концов преследователи упустили зайца, и колдунья опять благополучно вернулась в свой дом через дырку в двери, такую маленькую, что собаки в нее пролезть не могли. Охотник и его помощники пытались взломать дверь. До прихода судьи и священника у них ничего не выходило, а когда появились те, кто призван бороться со злом и беззаконием, то удалось разрушить колдовские чары. Все поднялись наверх и нашли запыхавшуюся и израненную старую ведьму. Она отрицала, что превращалась в зайца, и бранила всю компанию. «Позовите собак, – сказал охотник, – и посмотрим, как они к ней отнесутся. Может, еще поохотимся».

Услышав эти слова, старуха взмолилась о пощаде. Мальчик упал на колени и стал просить снисхождения, кое и было пожаловано при условии, что их обоих хорошенько выпорют. Охотник, натренировавшийся на собаках, прошелся хлыстом по новым жертвам. Таким образом старая женщина на время избежала худшего, но впоследствии ее привлекли к суду за то, что она околдовала молодую женщину и заставила ее плеваться булавками. Тут ей и припомнили историю с зайцем. Судья обладал необычайно глубокими познаниями, а присяжные были на удивление здравомыслящими, и старая женщина закончила свои дни, как мученица, на костре.

Однажды вечером где-то между 1790 и 1800 годами путешественник в женской одежде прибыл в гостиницу Оулд-Спайтел, где почтовые кареты меняли лошадей. А гостиница находилась в местечке Хай- Спайтел на Боуз-Мур. Путешественница попросила пристанища на всю ночь, однако сказала, что должна уехать рано утром и если ей оставят немного еды на завтрак, то не придется беспокоить семейство своим отъездом. Домочадцы, однако, попросили служанку встать пораньше и проводить незнакомку, а затем отправились спать. Служанка легла спать на скамью у очага, но прежде чем закрыть глаза, внимательно посмотрела на путешественницу, сидевшую по другую сторону от огня, и заметила, что из-под платья выглядывают мужские брюки. Вся сонливость ее пропала, но, сохранив самообладание, она закрыла глаза, притворилась, что засыпает, и даже всхрапнула. Тогда путешественник встал, вынул из кармана кисть руки мертвеца, пристроил к ней свечу, зажег ее и несколько раз провел зажженной свечой перед лицом девушки, приговаривая: «Пусть те, кто спит, спят, а те, кто не спит, пусть бодрствуют». Сделав это, он поставил свечу на стол, открыл наружную дверь, спустился на две-три ступеньки и начал свистом подзывать сообщников. Девушка (до этого момента не терявшая присутствия духа) вскочила, подбежала к негодяю и столкнула его со ступенек. Затем она захлопнула и заперла дверь, побежала наверх и попыталась разбудить домочадцев, но тщетно. Бедняжка совсем отчаялась, так как услышала шаги путешественника и его сообщников у самого дома. Она сбежала вниз, схватила миску снятого молока, набросила ее на кисть руки со свечой, снова поднялась наверх и теперь без труда разбудила всех спящих. Сын хозяина подошел к окну и спросил мужчин, что им нужно. Они ответили, что, если им отдадут кисть руки мертвеца, они тихонько уберутся прочь и не причинят никому никакого вреда. Сын хозяина отказал им и выстрелил наугад. Видимо, он попал