направленной к народному благу.
Объявляем еще раз Александру Второму, что эту борьбу мы будем вести до тех пор, пока он не откажется от своей власти в пользу народа.
Призываем всех русских граждан помочь нам в этой борьбе против бессмысленного и бесчеловечного произвола, под давлением которого погибают все лучшие силы отечества.
7 февраля 1880 г.
Летучая типография «Народной воли» ”.
Взрыв Зимнего дворца произвел колоссальное впечатление в России и Европе. «Народная воля» в представлении многих российских подданных, всех слоев общества, студенчества получила статус всемогущей таинственной силы, которая ради всех борется с монстром самодержавия. Военный министр Д. Милютин писал для себя: «Никогда еще не было представлено столько безграничного произвола администрации и полиции. Но одними этими полицейскими мерами, террором и насилием едва ли можно прекратить революционную подпольную работу. Трудно искоренить зло, когда ни в одном слое общества правительство не находит ни сочувствия к себе, ни искренней поддержки».
В Зимнем дворце и чиновном Петербурге началась паника. Власти испугались не на шутку, а сам царь перестал чувствовать себя в безопасности даже в собственной резиденции, хотя и не наказал никого из охраны Зимнего дворца. Он отменил обширную программу празднования юбилея своего вступления на престол и две недели не выходил из Зимнего дворца, спрашивая у царедворцев, кто глава Российской империи – Александр II или Исполнительный Комитет. По столице империи расползались слухи, что все дворцы в ней минированы и знать стала покидать Петербург, в который были введены дополнительные войска. На бирже воцарился хаос, и курс многих государственных акций значительно упал. Многие вельможи, промышленники и купцы стали переправлять свое состояние за границу и выезжали туда сами. Говорили о подготовленном восстании. Дворников вооружили дубинами и посоветовали обывателям запасаться водой, потому что террористы собираются взорвать водопровод. По стране расползались слухи один невероятнее другого, о том, что в столице империи минирован весь Невский проспект. Власти были готовы сообщить, что взрыв в Зимнем дворце произошел из-за неисправности газовых труб, но неизвестно, какими усилиями напечатанная Александром Михайловым прокламация рассказала империи правду. Иностранные дипломат из Петербурга докладывали своим начальникам: «Нет слов для описания ужаса и растерянности всех слоев общества. Говорят, что 19 февраля будут совершены взрывы в разных частях города, указывали даже улицы. Многие семьи меняли квартиры, многие уезжали из города. Полиция, сознавая свою беспомощность, теряла голову. Общество хотело новой организации власти». В лондонской газете «Таймс» появилось сообщение собственного корреспондента из столицы России: «Мы предупреждены, что 2 марта должны взорвать три главные улицы Петербурга. Если такой дьявольский план будет выполнен, ваш корреспондент, который живет на одной из этих улиц, не сможет больше информировать вас о русских делах». Современник писал: «Только во время уже разгоревшегося вооруженного восстания бывает такая паника, которая овладела всеми. По всей России все замолкли: в клубах, гостиницах, на улицах, на базарах. В провинции и в Петербурге ждали чего-то неизвестного, но ужасного. Никто не был уверен в завтрашнем дне».
Официальная печать и земства заговорили о необходимости реформ. Власти и общество считали «Народную волю» могущественной, неуловимой и недосягаемой силой, а за границей газеты обсуждали возможность прихода к власти в Российской империи Исполнительного Комитета. Вера Фигнер позднее писала: «Страдающее отчасти от отсутствия политической свободы, давно недовольное реакцией, но пассивное и неспособное к борьбе с правительством это общество с удивлением и восторгом увидело в партии борца против деспотизма самодержавия. Смущенное ссылками многих своих членов, ошеломленное казнями, оно полагало, что вся энергия революционного движения исчерпана. Среди этой общей подавленности, безнадежности, одно за другим прошли события совершенно неслыханные. Взяв себе в помощники химию и электричество, революционеры взорвали царский поезд и пробрались в царские чертоги. Чем больше были инертность и забитость общества, тем изумительнее казались ему энергия, изобретательность и решительность революционеров. В то время, как мы сами глубоко страдали от неудач, вокруг нас росла слава Комитета. Эффект его действий ослеплял всех и кружил головы молодежи».
Под впечатлением от взрыва Зимнего дворца 12 февраля 1880 года Александр II объявил о создании Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия и подчинил ей гражданские власти, военных, генерал-губернаторов и Третье отделение. В состав Комиссии вошли наследник престола Александр Александрович, П. Черевин и К. Победоносцев. Во главе был поставлен харьковский генерал-губернатор М. Лорис-Меликов, получивший диктаторские полномочия: «все требования Главного начальника подлежат немедленному исполнению генерал-губернаторами, градоначальниками, местными начальствами, всеми ведомствами, не исключая военного». Первый министр Александра II представил императору свой план действий – успокоить общество и подавить революционную деятельность тайных организаций. Лорис-Меликов писал в «Правительственном вестнике»: «Обещаю не допустить ни малейшего послабления и не останавливаться ни перед какими мерами для наказания, а также успокоить и оградить законные интересы благомыслящей части общества, на поддержку которого смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти». Его стали называть диктатором сердца в официальных газетах, а нелегальная печать объявила его мастером кнута и пряника, лисой и волком в одном лице.
Перед празднованием двадцатипятилетнего юбилея вступления на престол Александра II петербургским рабочим дали трехдневный оплачиваемый отпуск. Военного парада не было. Царь вышел на балкон Зимнего дворца, под которым играли все грандиозные военные оркестры, затем внутри резиденции его поздравили вельможи, сановники, генералы, придворные. Вечером в Петербурге был фейерверк, всем подданным приказали выставить в окнах домов по две свечи. Для своих во дворце прошел праздничный обед. М. Лорис-Меликов приказал в Петербурге снизить цены на хлеб.
Имитация реформ Распорядительной комиссией выглядела попыткой ввести в заблуждение общественное мнение. 20 февраля, в день юбилейных торжеств, на Лорис-Меликова неудачно покушался петербургский студент, слуцкий мещанин И. Млодецкий, через четыре дня публично повешенный на Семеновской площади Петербурга. Лорис-Меликов попытался изолировать революционное движение от общества.
Первый министр объявил о пересмотре дел административно-ссыльных. В марте в Киеве повесили двух юношей за найденные у них прокламации, листовки и стихи Некрасова «Пир на весь мир». Официально объявили, что число дел по государственным преступлениям сократилось с тысячи до пятисот, однако высылка людей из городов в Сибирь приняла массовый характер. Обещания реформ остались только на бумаге. Исполнительный Комитет попытался активизировать агитацию и пропаганду, однако тотальный контроль полиции, запрещавшей собираться более пяти человек и переписывавшей присутствующих даже на семейных праздниках, совершенно не позволял вести даже работу в культурно-просветительских кружках. Народовольцы начали готовить покушение на Александра II в Одессе и Петербурге. Кибальчич предложил Исполнительному Комитету создать метательные бомбы – особо мощные ручные гранаты. Способ покушения на Александра II с помощью ручных бомб еще не применялся не только в России, но и во всем мире и мог стать неожиданным для царской охраны, жандармов и полиции, а значит закончиться успешно. Кибальчич начал подготовку метательных бомб, стараясь сделать их так, чтобы их взрыв происходил через несколько секунд после удара о землю, что давало возможность уцелеть и скрыться метальщикам после взрыва.
В апреле 1880 года в Одессу приехали Исаев, Саблин, Якимова и Перовская. Она уже была знакомы с циркуляром Третьего отделения о своем розыске: «Дочь действительного статского советника Софья Михайловна Перовская, она же Марина Сухорукова, жена саратовского мещанина, она же Мария Семенова, ярославская мещанка; ее приметы – блондинка, маленького роста, около двадцати двух лет, одевается весьма прилично, лицо чистое, красивое, брови темные, имеет малороссийский акцент, в разговоре прибавляет слово «таки». Софья Перовская, теперь Мария Прохоровская, приехала в Одессу рыть подкоп под улицей, которая соединяла городской вокзал с черноморской пристанью.
В начале лета ожидалась очередная поездка Александра II в Крым, скорее всего через Одессу, где его еще не взрывали. В доме 47 на Итальянской улице Саблин и Перовская, как супруги Прохоровские, сняли помещение и открыли бакалейную лавку. По Итальянской улице царь всегда ехал от вокзала на одесскую
