правду, но иногда… не могу.
— Тогда доверьтесь своим инстинктам. — Вериан внезапно поднял голову и пытливо посмотрел на молодого человека. — Будь подозреваемый мужчиной, мы нашли бы очевидные способы вытянуть из него правду, хотя некоторые из этих способов, к моему прискорбию, довольно грубы. С женщинами же приходится вести себя… тоньше. — Он улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
С неприятным привкусом во рту Маркус смотрел вслед карете Вериана. Завуалированное предложение Вериана соблазнить Нелл и хитростью выманить у нее правду где-то перекликалось с его собственным желанием. Ему показалось, что он предал Нелл, говоря о ней с другим, и что он слишком раскрылся перед таким хитрым и проницательным человеком.
Он приказал себе встряхнуться и, вернувшись в кабинет, заговорил с отцом о другом. Возможно, пора заложить новую рощу. А Западному лугу весной грозит наводнение…
Нелл сидела у окна, обняв колени, и смотрела на яркое солнце. Снег сверкал на солнце, нетронутый, если не считать следов от кареты лорда Кеддинтона да крошечных отпечатков птичьих лапок на лугу. Здесь так мирно, так красиво и на первый взгляд так безопасно! Когда-то и у нее был такой дом, но оказалось, что дом был замком на песке.
— Красиво, правда? — Услышав низкий голос у себя за спиной, она вздрогнула. Маркус!
— Да, в Лондоне снег и иней быстро превращаются в грязную кашу, — согласилась она не оборачиваясь.
— Хотите покататься со мной?
Она все же обернулась и одернула юбки, чтобы благопристойно прикрыть лодыжки. Нелл тут же улыбнулась своему порыву. С этим человеком она провела ночь… Они лежали рядом в одной постели, и на ней была только ночная рубашка! Можно было не волноваться из-за лодыжек.
— Ну как, нравится мое предложение? — Он заметил ее улыбку, хотя, должно быть, удивился, отчего она так покраснела.
— Не холодно ли сейчас для прогулки?
Что это? Еще одна возможность допросить ее?
— Нет, если мы не будем долго стоять на одном месте. Мы с отцом не сошлись во мнениях насчет одной рощи. Он хочет, чтобы ее вырубили, а я нет. Полезно будет снова взглянуть на рощу — и подышать свежим воздухом. — Она не ответила, сама не зная, хочет ехать или нет, и он галантно добавил: — И насладиться вашим обществом, конечно.
— Спасибо, я с удовольствием, только… найду пальто и сапожки.
— Возьмите муфту! — крикнул он ей вслед, когда она побежала вверх по лестнице.
Прежняя меланхолия сменилась бурной радостью. Даже если этот дом — не такая надежная крепость и не все его обитатели такие милые и хорошие, какими кажутся, все же так приятно обмануться! И она снова останется наедине с Маркусом! При мыслях о предстоящей прогулке у нее захватило дух.
— Вы какая-то очень тихая, — заметил он, глядя на нее сверху вниз, когда парный двухколесный экипаж катил по дороге. — Или из-за всех этих одежек вам трудно говорить?
Нелл закуталась в пальто, на ноги накинула плед, обмотала шею шарфом, а колени ее закрывала модная муфта Онории, похожая на большую лохматую собаку. Такая же меховая шапка доставала ей чуть ли не до носа, так что приходилось вскидывать голову, чтобы взглянуть на него.
— Здесь есть на что посмотреть, — объяснила она. — Похоже на сказочную сцену в Амфитеатре Астлея[10].
— Вы там бывали?
Нелл глубоко вздохнула. Почему она должна оправдываться? Даже модисткам позволительно время от времени ходить в цирк!
— О да. Нечасто, конечно. — Когда пришлось продать виллу и они, приехав в Лондон, поселились в меблированных комнатах, им поначалу хватало денег на редкие развлечения. Она вспомнила яркий свет, блестки, белых лошадей, акробатов — и улыбнулась.
— Как ваша голова? — отрывисто спросил Маркус, видя, что продолжать она не собирается.
— Спасибо, лучше. Вы хороший целитель.
— Не за что. Рад, что вам лучше. И все же меня мучает совесть: надо было вызвать доктора.
— Ничего, у меня крепкая голова, — беззаботно отозвалась Нелл.
— Вам еще повезло, что вас не убили, — возразил Маркус с едва заметной злостью. — Как он мог ударить женщину?
— Может, он не знал, что я женщина? — предположила Нелл. — У меня почти сразу же погасла свеча. Правда, для начала вам придется признать, что я с ним не в сговоре.
— Я это признаю. — Он чуть придержал лошадей, которые перешли на рысь.
— И все же вы мне по-прежнему не доверяете.
— Нелл, дайте слово, что вы ничего от меня не скрываете, и я вам поверю.
Оба долго молчали. Нелл опустила голову. Когда они добрались до опушки леса, Маркус сказал:
— Так я и думал. Вы не доверяете мне, так же как я не доверяю вам.
— Возможно, я и не открываю вам своих тайн, но я вам не лгу, — с горечью ответила она. — Уж согласитесь хоть с этим! — Она нуждалась в нем, нуждалась в его доверии и — совершенно невозможная вещь — в его любви. Ей хотелось поверить, что его отец невиновен ни в чем дурном, что граф поступал по совести и по чести. В то же время она мечтала, чтобы ее отец оказался невиновен. Нелл снова понимала, что хочет луну с неба.
Неуклюже повернувшись на сиденье, укрытая пледом Нелл нечаянно задела Маркуса коленом.
— Маркус… — начала она, не зная, что скажет дальше. Слова замерли у нее на губах, когда она увидела его лицо. На нем отражалась внутренняя борьба. Ему сейчас не легче — он ведь защищает свою семью. — Маркус, — повторила она, и он придержал лошадей, обернулся и заглянул ей в глаза. Оба молчали. На миг у нее закружилась голова.
На развилке он, не говоря ни слова, направил экипаж в гору. Через несколько минут они очутились на поляне, откуда открывался вид на долину внизу. Тылом к лесу стояла странная башня с облицованными кремнем стенами. Зубчатые стены раскрошились, единственные окно и дверь выходили на запад.
— Наш летний павильон, — пояснил Маркус, подводя экипаж к распахнутой двери. — Мы устраиваем здесь пикники почти круглый год.
Он помог ей спуститься и потянулся к балке за ключом. С бешено бьющимся сердцем Нелл следом за ним вошла в распахнутую дверь. Она очутилась в красивом, но промерзшем помещении в готическом стиле с каменным полом, сводчатым потолком и очагом. Всю обстановку составляли оловянные сундуки, грубые столы и стулья.
Нелл подошла к окну и подышала на стекло.
— Здесь очень чисто и уютно, — сказала она, чтобы не молчать.
— Я же говорю, мы часто приезжаем сюда. — Маркус стоял на коленях у дровницы и подкладывал в очаг дрова и щепу для растопки.
Вскоре в очаге ярко вспыхнуло пламя. Нелл смотрела на него, и ей становилось все теплее — не только от огня.
Когда он встал и повернулся к ней лицом, она поняла, что слов у нее нет, не возникает даже вопроса. Она знала, почему ей так хорошо здесь, как знала и то, зачем Маркус привез ее сюда. Правда, если она сейчас повернется и уйдет, он не станет ее удерживать.
Нелл положила на стол муфту и шапку, размотала шарф. Руки, как ни странно, не дрожали. Она любит его. Она хочет быть с ним… Она так устала от одиночества! Она понимала, что это ненадолго; как только он получит то, что хочет, его желание пропадет. Она не владеет никакими уловками и не умеет удержать рядом с собой искушенного, зрелого мужчину. Из-за того, что с ней случилось, она будет холодна и неуклюжа в его объятиях, как бы ни старалась быть другой. Зато она узнает, пусть хотя бы один раз, что значит соединиться с любимым, отдаться страсти… и воспоминание будет согревать ее в долгие одинокие дни.
Маркус откинул крышку сундука, достал оттуда одеяла и подушки, которые разложил у очага, устроив
