— От него нет вестей вот уже два месяца, — жаловалась она. — Надеюсь, с ним ничего не случилось!

Онория, которая увлеченно рылась в груде платьев, повернулась к сестре:

— Ты все еще влюблена в него, Верити? Знаешь ли, он тебе не пара.

— Нет, не влюблена, — с достоинством ответила Верити, однако румянец, выступивший у нее на щеках, вступал в некоторое противоречие со словами. — Я уже много лет назад переросла свое чувство! Он тоже крестник лорда Кеддинтона, — пояснила она, повернувшись к Нелл. — Раньше, в детстве, я думала, что выйду за него замуж, потому что ему так шла военная форма. Но теперь мы с ним только друзья. Мы состоим в переписке.

— Верити всем пишет, — поддразнила Онория, расправляя складки амазонки, которую она надела через голову и тщетно пыталась застегнуть. — Ах! Она мне мала. У меня увеличилась грудь.

— Надо ее кому-нибудь отдать, — заметила Диана, поворачивая в руках корсаж и разглядывая швы.

— Все равно янтарный цвет — не мой. — Онория с трудом сняла амазонку и в одной нижней юбке подошла к Нелл. — Зато Нелл янтарный к лицу… Нелл, вы ездите верхом?

— Да, — ответила она и тут же поняла, что верховая езда — едва ли подходящее занятие для модистки. — Правда, лет десять уже не ездила.

— О, такие навыки не забываются, — беззаботно возразила Онория. — Примерьте; если вам подойдет, попозже поедем кататься!

Нелл решила не спорить. По крайней мере, никто не ждет, что она будет поддерживать беседу, влезая в пышные юбки и застегивая сложный корсет.

— Вниз нужно надеть рубашку, — заметила Диана, протягивая ей одну.

Что скажет Маркус, увидев ее замаскированной, переодетой в леди, верхом? Вряд ли ему это понравится — даже если забыть о его утренней холодности. Проснувшись, она почувствовала тепло и радость оттого, что о ней заботятся, но настороженность в его глазах и холодок в голосе все испортили. Как сурово, как натянуто он говорил с ней! Вспоминая его отрывистые реплики, Нелл ежилась, словно он отхлестал ее по щекам.

Несомненно, при свете дня Маркус пожалел о своем добром порыве, когда позволил ей спать в своих объятиях. А сейчас боится, что она начнет предъявлять претензии, чего-то ожидать от него. А может, ночью вернулись его подозрения; ее рассказ о том, почему она оказалась у комнаты лорда Нарборо, показался ему сомнительным.

— …если подойдут, — продолжала Онория, протягивая Нелл сапоги для верховой езды. — Хорошо, что вспомнила!

— Извините, я задумалась. — Нелл натянула сапоги и постаралась улыбнуться, глядя на свое отражение. Даже в те дни, когда они снимали скромный загородный домик, мама требовала, чтобы дети ездили верхом. Правда, чем меньше у них становилось денег, тем старше и ленивее были лошади, на которых они катались. Увидев Нелл в таком наряде, мама, будь она жива, непременно разгладила бы на ней юбку, покачала головой, заметив прореху в перчатке, и строго-настрого запретила бы брать барьеры. — Спасибо!

Она нагнулась, чтобы снять сапоги, когда мисс Прайс, стоящая у окна, заметила:

— Похоже, лорд Нарборо и лорд Стейнгейт тоже решили покататься. Грум выводит Коринфа!

— Чудесно, тогда мы все поедем! Я уже дописала письма. — Верити вскочила со стула и позвонила.

— Да, леди Верити? — Лакей отвернулся от груды женской одежды, лежащей на кровати.

— Тревор, пошлите кого-нибудь на конюшню; пусть седлают Стрекозу, Сапфира и одну из наемных лошадей. Мы поедем кататься с лордом Нарборо.

— Его светлость никуда не едет, леди Верити. А лорд Стейнгейт собирается на станцию.

— Верити, — напомнила Диана, — вы с Онорией обещали через полчаса вместе с леди Нарборо навестить больного арендатора!

— Ах! — У Верити вытянулось лицо. — И правда, обещали. Ничего страшного, Нелл, покатайтесь без нас. Возьмите Стрекозу, мою кобылу. Она очень славная. Тревор, передайте, пожалуйста, на конюшню.

— Я… — Нелл инстинктивно хотела возразить, но смолчала. Почему бы, в самом деле, не прокатиться до станции? Она наверняка справится. Заодно объяснится с Маркусом без помех, сгладит недоразумение. По собственной глупости она попросила Маркуса провести с ней ночь, но это вовсе не означает, что она чего-то ждет от него.

Вчера ночью он смотрел на нее так ласково, так нежно! И так заботливо обращался с ней… За что он на нее обиделся?

— Шляпка! — Онория догнала ее на пороге и протянула довольно залихватскую шляпку с низкой тульей и шляпную булавку. — И перчатки, и хлыст!

Нелл направилась к конюшне, сомневаясь, правильно ли она сделала, что согласилась. Она так давно не сидела в седле! Что, если Маркус на нее обиделся?

— Пожалуйста, мисс Латам. — Хейверс, конюх Маркуса, вывел из конюшни красивую гнедую кобылу. — Его светлость уехал до того, как леди Верити передала свою просьбу, но его еще видно.

Посмотрев в аллею, Нелл увидела вдали Маркуса. Он скакал на сером гунтере с черным длинным хвостом, достававшим почти до копыт.

Конюх подставил ей сложенные ладони и помог сесть в седло.

— У нее прекрасные манеры, мисс, не бойтесь. — Руки и ноги у Нелл как будто сами вспомнили, что делать, и она инстинктивно выпрямилась. — Езжайте себе потихоньку, и скоро догоните его. — Конюх хлопнул кобылу по крупу. — Ее иногда заносит, но вы не беспокойтесь, все будет хорошо! — крикнул он ей вслед, когда Стрекоза бодрой рысью прошла под аркой с часами.

Заносит? Да, действительно… Заметив впереди жеребца, кобыла тут же перешла на легкий галоп. Нелл крепко сжала луку седла, противясь желанию вцепиться кобыле в гриву, и сказала себе: «Легкий галоп гораздо удобнее, чем тряская рысь. У меня все получится, мы его уже почти догнали…»

Проехав ворота, Маркус неожиданно пустил своего жеребца прямо. Гунтер без труда перескочил невысокую плетеную изгородь в проеме живой изгороди.

Нелл прикинула высоту ограды. Фута три… Нет, не получится! Она натянула поводья — никакого толку. Видимо, Стрекоза решила, что всадница не понимает, отчего она так волнуется. Прядая ушами, она поскакала дальше. Вот они добрались до ограды — и кобыла взмыла в воздух на глазах ошеломленного привратника.

— О-ох! — Стрекоза приземлилась безупречно, чего нельзя было сказать о Нелл. Она вцепилась в луку седла, скорчилась, шляпка съехала ей на самый нос. Хорошо, что не упала!

Поняв, что каким-то чудом удержалась в седле, Нелл с трудом поправила шляпку и взяла в руку поводья. Стрекоза не сбавляла хода. Впереди еще виднелась элегантная фигура Маркуса. Его жеребец мчался напрямик через луг — у Нелл зародилось сильное подозрение, что за лугом река.

Стрекоза скакала все быстрее, а Нелл обдумывала, что делать. Кобыла ее не слушалась. Падать на такой скорости опасно. Остается одно: оставаться в седле и получать удовольствие от скачки. Впереди гунтер великолепным прыжком преодолел какое-то препятствие — скорее всего, водное. Всадник сидел на нем как влитой. Жеребец поскакал дальше.

— Ну уж нет! — крикнула Нелл, изо всех сил натягивая поводья. Кобыла прижала уши, и хотя не замедлила шага, но через ручей не прыгнула. Они прошли широкий мелкий ручей галопом; вода оказалась покрыта ледяной коркой.

— А теперь вперед, догоняй его! — Нелл решила, что лучше всего предоставить кобыле свободу действий. Ей, конечно, не угнаться за огромным гунтером, но ею мало-помалу овладевала радость от быстрой езды. Правда, радость смешивалась с ужасом.

Наконец, они выбрались на дорогу — довольно широкую, наезженную. Далеко впереди по краю зеленого луга скакал Маркус. Стрекоза как будто начала слушаться Нелл — а может, решила она, придерживая одной рукой съехавшую набок шляпку, кобыла просто больше любит скакать по траве.

Потом впереди показались какие-то постройки. Гунтер замедлил ход, повернул под вывеску постоялого двора. Наверное, там останавливаются почтовые кареты.