– Тогда как это вас вообще… – Кэт потрясенно наморщила лоб.

– Что вообще? – Мартин погладил ее спину, наслаждаясь ощущениями от прикосновения к ее гладкой теплой коже.

Кэт поколебалась немного, потом все же закончила свой вопрос:

– …угораздило оказаться в постели с Кассандрой Лассель.

Рука Мартина замерла при упоминании имени этой женщины, словно кто-то резко всадил ему нож под ребра.

– Давайте мы лучше не станем касаться этой темы, – только и ответил он.

Он возобновил свои ласки, но Кэт ускользнула от него. Она приподнялась и окинула его сумрачным взглядом.

– Вы слишком долго не касались этой темы. Я понимаю, вам неудобно говорить о Кассандре…

– Неудобно? – поперхнулся Мартин. – Память о той женщине вызывает у меня тошноту.

– Выходит, она не была вашей любовницей?

– Моей любовницей? Христос с вами, нет. Я только однажды и переспал с ней. Правда, этого оказалось достаточно, чтобы… чтобы…

– Чтобы стать отцом Мег.

– Мег – единственное, что случилось хорошего из той страшной ночи. – Мартин закрыл глаза руками, чтобы остановить кошмарные видения, атаковавшие его память. – Все остальное… отрава.

– Единственный способ избавиться от отравления – это промывание желудка. – Кэт убрала ему волосы со лба. – Расскажите мне, что тогда произошло.

Но Мартин оттолкнул ее руку и сел. Он рывком сбросил одеяло и свесил ноги с кровати.

Кэт пожалела, что вообще затронула эту тему. Но Кассандра Лассель была тенью, нависшей над Мартином и его дочерью. И эта тень так и не прекратит отравлять им жизнь, пока Мартин не смирится и не признает наличие этой мрачной тени.

Кэт прикусила губу. Время, которое судьба отвела ей для Мартина и Мег, было слишком скоротечно. Ей не дано любить и защищать их до конца своих дней, как ей того бы хотелось. Но если бы она сумела хотя бы изгнать образ Кассандры…

Кэт изучала напряженную линию спины Мартина, протянула руку, чтобы коснуться его, но тут же отдернула руку. Она испугалась, что слишком наседала на него. Она уже и не ждала, что он заговорит, и вздрогнула, когда он начал свой рассказ.

– Мне было всего восемнадцать, когда наши с ведьмой Лассель пути пересеклись, – запинаясь, начал он. – Это случилось в то же самое лето, когда я встретил Мирибель Шени. Мири появилась в моей жизни феей из снов, с ее бледно-золотистыми волосами, пронзительными глазами и невероятной загадочностью, которая ее окружала. Я был ослеплен, я совсем потерял голову, влюбившись в нее.

– Да почему бы и нет? – задумчиво проговорила Кэт.

– В то время я жил в Париже с моим хорошим другом капитаном Николя Реми. Ведь вы очень близки с Арианн, вы должны быть знакомы с ним.

– Я знаю, его называют великим героем, – ответила Кэт. – Защитником гугенотов. Он женат на сестре Арианн, Габриэль. Но я никогда не встречалась с этим человеком.

– Реми – подлинный герой, отважный и опытный на полях сражений, и у него благородное сердце. У меня никогда раньше и никогда больше не было такого настоящего друга. Он был мне как брат. – Мартин замолчал и прерывисто вздохнул, прежде чем сумел продолжить. – В голове Кассандры Лассель, гори она в аду, поселилась сумасшедшая идея, будто ей предопределено родить темную волшебницу, которая свалит с трона мужчин и восстановит власть дочерей земли.

– Истинно мудрые женщины не имеют никакого отношения к могуществу и власти, – перебила его Кэт. – Быть мудрой женщиной – значит хранить мудрость веков, заживлять раны и лечить болезни, жить в гармонии с землей, а не распространять тьму и разрушение.

– Очевидно, никто никогда так и не объяснил этого Кассандре.

– Из того, что я слышала о Кассандре, этой женщине нельзя было ничего объяснить. Ею овладели безумные мечты о славе.

– К несчастью, ее навязчивая идея затронула и Реми. – Мартин вздохнул. – Она возжелала, чтобы он стал отцом ее ребенка. Она угрожала уничтожить капитана своей черной магией, если она не заполучит его в постель. Как бы невероятно это ни звучало, она на самом деле выплавила проклятый медальон, чтобы приобрести власть над моим капитаном. В ту ночь, когда она решила заполучить Николя, я отправился к ней вместо него. Как бы я ни трусил перед ведьмами, я решил для себя, что гораздо лучше справлюсь с Кассандрой, чем Реми, мой благородный друг. Тогда я был полон сил и уверенности в себе даже больше, чем теперь. – Мартин безрадостно рассмеялся. – Той ночью на город надвинулась дикая гроза, гораздо хуже, чем сейчас. Небо заволокли черные тучи, оно сотрясалось от чудовищных раскатов грома и молний, как если бы мир тогда стоял на краю гибели. – Он замолчал и обхватил себя руками. – Я пробрался в комнату гостиницы, где Кассандра ждала Реми. Я знал, что ведьма страдала пристрастием к сильным горячительным напиткам. Мой план и строился на этом. Я решил напоить ее настолько, что она забудет о Реми и отдаст смертоносный амулет, которым она угрожала уничтожить его. Но я просчитался, я не учел колдовские чары самой Кассандры. – Его передернуло. – Эта женщина была потрясающе красива, собственной, леденящей красотой. Длинные черные волосы, мертвенно-бледная кожа и незрячие черные глаза. Я сумел напоить ее, но она нанесла удар и по моими чувствам тоже. Она пользовалась какими-то странными соблазняющими духами. Их пары, казалось, заполнили мою голову, лишили разума, отняли все мои собственные желания и чувства. Когда ведьма поняла, что Реми не придет, она решила… она решила воспользоваться мной вместо него. Прежде чем я сообразил, что происходит, я уже упал в кровать с нею, забыв про свою любовь к Мири, цель, из-за которой я оказался там, забыл все, кроме вожделения, которое пробудила во мне Кассандра. – Мартин свесил голову и хрипло закончил: – Помню, когда я вышел из гостиницы той ночью, я плюхнулся на колени и меня неудержимо рвало. Я чувствовал себя… я был насквозь пропитан заразой. Прошло очень много времени с той ночи, прежде чем я решился даже в глаза смотреть Мири, уже не говоря о том, чтобы прикоснуться к ней.

Оскорбительное признание для любого мужчины. Мартин ни с кем, никогда не говорил о событиях той ночи, даже с Мири. Он не мог взять в толк, как Кэт заставила его открыть ей душу.

Он ждал от Катрионы одного только презрения к его слабости, но женщина обхватила его руками со спины и заговорила:

– Мартин, я знавала очень многих дочерей земли, которые готовили любовное зелье или духи, способные совратить любого мужчину. – Голос ее звучал так же нежно, как и ее прикосновение. – Если честно, я вовсе не осуждала их за это. Я испытывала одно только ожесточение против мужчин, после того как Рори О'Мира предал мою веру в него. И обычно говорила: «Так им и надо! Пускай мужчины сами позаботятся о себе». Но подчинять себе мужчину, пользуясь своим преимуществом над ним, ничуть не лучше насилия над женщиной.

Кэт оказалась права, хотя ему и неприятно было признаваться себе в этом.

Ему стало легче. Он выплеснул из себя часть ядовитых воспоминаний, пускай даже он и не сумел полностью открыться Кэт. По-прежнему с ним оставался страх, связанный с Кассандрой и их дочерью, который все равно останется с ним и будет часто посещать его, страх такой невероятной силы, что он редко признавался в нем даже самому себе.

Он притянул Кэт в свои объятия и опрокинул ее на спину. Их губы встретились в поцелуе, наполненном жаром и страстью, но тут до Мартина внезапно дошел смысл слов, произнесенных ею, которые неожиданно сами собой всплыли в его голове.

– Кто это, дьявол его разбери, этот Рори – Рори О'Мира? – требовательно спросил Мартин, отодвигаясь и нависая над ней.

– Никто. Парень, которого я когда-то знала.

Она попыталась отвлечь его мысли новым поцелуем, но Мартин не поддавался.

– Это совсем несправедливо. Я поделился с тобой всеми моими самыми темными тайнами.

– Жизнь вообще несправедлива, – с вызовом ответила Катриона, запустив пальцы в волосы на его груди. – Разве никто до сих пор не научил тебя этому?

– Я учен достаточно, чтобы получать то, что я хочу. Праведным или неправедным путем.