– Я не слишком четко помню. – Кэт снова спрятала улыбку. – Четырнадцать, наверное.

– Четырнадцать! – воскликнула Мег. – Так поздно?

– Я с ума сходила от этого… Да, именно так и было, – бесстрастно продолжала Кэт. – Я помню, думала, что навсегда обречена оставаться такой же плоской, как щит, а потом однажды летом мои груди буквально прорвались наружу, словно арбузы, созревшие на плети.

– Правда? – обнадеженная Мег украдкой заглянула за вырез ночной рубашки.

– Не спеши с этим, моя крошка. Выросшая грудь может оказаться сомнительным благом.

– Как это?

Кэт пригладила кончик пера и приладила его к стреле.

– Ну, мои новые выпуклости, конечно, вызывали восхищение у парней. Но моя новая грудь мешала мне, я стала хуже стрелять из лука. Я превратилась в самого нескладного стрелка, пока не привыкла к своему новому телу.

– Мне неинтересно стрелять из лука.

– А как насчет восхищения какого-то парня? – поддразнила Кэт.

– Не говорите глупостей, – возмутилась Мег. Но ее щеки запылали сильнее, подтверждая подозрения Кэт, что девочка, скорее всего, пребывает в муках своей первой страстной влюбленности, и Кэт ясно представляла в кого именно.

Но она промолчала, и Мег принесла другой табурет, чтобы сесть рядом с ней. Девочка подняла одно из отвергнутых павлиньих перьев и стала играть с ним.

– Ну а как твой урок музыки? – рискнула начать издалека Кэт.

– Неужели скажете, что не слышали?

– Гм-м, нет, я почти все время провела в саду.

– И, разумеется, зажимали уши руками. С большим трудом, но я все же доконала лютню.

Кэт хмыкнула. Всегда слишком серьезная малютка, Мег все же порой проявляла чувство юмора.

– Если уроки музыки делают тебя настолько несчастной, я попробую поговорить с твоим отцом об этом, – коварно предложила Кэт. – Я уверена, он слишком любит тебя…

– Нет. Нет! – испуганно закричала Мег. – Я… мне очень нравятся мои уроки.

– Или, по крайней мере, тебе нравится твой учитель музыки.

– Но это же смешно, – резко фыркнула Мег, пропуская перо павлина между пальцами. – Но ведь правда мистер Найсмит очень красив?

– На мой вкус слишком смазливый. – Но, когда Мег посмотрела на нее с негодованием, Кэт поспешила добавить: – Но, думаю, я слишком стара, чтобы оценить обаяние столь молодого юноши.

– Он очарователен и… и умен. Он играет на лютне и маленьком барабане, и у него ангельский голос. Я уверена, что он один из самых прекрасных актеров во всем Лондоне, хотя я никогда не видела его на сцене.

– Я видела. Он очень хорош. По правде сказать, этот парень гораздо лучше подходит на роль женщины, чем, например, я.

– Я не хотела бы увидеть Сандера в женской роли. – Мег сморщила нос. – Ему должны давать настоящие роли, мужественных бойцов, рыцарей.

– Для таких ролей у него слишком тонкий голос, да и держу пари, мальчик больше привык иметь дело с веером, нежели со шпагой.

– С чего вы взяли? – возмутилась Мег.

– Если бы парень был хорош в драке, моя милая, он, скорее всего, по-прежнему имел бы оба уха при себе.

– Сандер потерял ухо вовсе не по неумению драться, – встала на защиту Мег. – Это была самая ужасная несправедливость и жестокость. Его схватили и повезли на телеге к Ньюгейт[16]…

– Александр Найсмит был вором? – резко перебила девочку Кэт.

– Он не мог поступить иначе. Он был молод, и беден, и голодал. Он и украл-то всего буханку хлеба!

Или, по крайней мере, так он сказал Мег. Интересно, знал ли Мартин о позорном прошлом Александра Найсмита. Она предпочла бы не осуждать мальчика, не зная всех деталей его жизни, но что-то в этом молодом актере вызывало в ней неприязнь.

Временами его глаза становились слишком нагловатыми и слишком расчетливыми. Этот бесспорно честолюбивый парень понимал, что актеру лучше всего продвинуть себя, угождая и окутывая лестью дочь человека, который был совладельцем театра.

Мег еще совсем мала, и Кэт сомневалась, что Найсмит проявит опрометчивость и поведет себя с ней слишком легкомысленно. Но чуткое сердце малютки способно на серьезные переживания.

– Я слышала, что иногда девочки бывают обручены очень маленькими, – прошептала Мег, проведя пером по щеке и мечтательно глядя на огонь, – и их женихи ждут, пока они не повзрослеют и можно будет пожениться.

– Бывает и такое. Только обычно родители поступают так из честолюбивых замыслов, чтобы объединить большие состояния, приобрести новое богатство или титул.

– У папы очень честолюбивые планы в отношении меня.

– Верно, но он слишком любит тебя, чтобы торговать тобою чересчур рано. – Кэт решилась осторожно добавить: – И я не думаю, что в его мечтах он видит тебя замужем за учителем музыки без гроша в кармане, которого однажды посадили в тюрьму за воровство.

– Я знаю. – Свет в глазах Мег потускнел. – Иногда мне кажется, что я вообще никогда не выйду замуж.

Кэт обняла Мег за плечи и нежно прижала к себе.

– Конечно, выйдешь, только…

– Нет, не выйду. – Это не был мелодраматический вопль молоденькой девочки, скорее спокойная декларация. И вновь в глазах Мег проявился невероятно старый взгляд, лишавший Катриону присутствия духа.

– Иногда я думаю, что судьбой я обречена на одиночество.

– Ох, милая. – Кэт обняла ладонями щеки девочки. – Тебя, случайно, не мучают ли опять мысли о предсказаниях твоей матери?

– Это не имеет никакого отношения к маме, ну, почти не имеет. Я сама почему-то так ощущаю себя. Вроде откуда-то знаю, что у меня никогда не будет ни мужа, ни детей. И я останусь одинокой, совсем как… как…

– Как твоя великая героиня, королева девственница? – поморщившись, закончила за нее фразу Кэт.

– Нет, совсем как вы. – Мег, не мигая, смотрела на нее, и в глазах девочки, к несказанному удивлению Кэт, в этот момент светилось уважение и восхищение.

– Как я?

– Вы такая сильная и храбрая. Женщины редко когда способны быть такими независимыми, даже Дочери Земли. И вы ни в ком не нуждаетесь.

– Я бы так не сказала, но…

– И вы счастливы, разве нет?

– Конечно я… я всем довольна, – Кэт колебалась с ответом, столь же смущенная вопросом, как и почти боготворящим взглядом девочки. – Но независимость – часто только другое слово для… для…

– Для чего?

– …для одиночества. – Кэт убрала выбившуюся прядку волос Мег за ухо. – Я вовсе никакая не героиня, девочка, и совсем не пример, которому следует подражать. Ты должна отыскать свою собственную дорогу.

Мег обхватила Кэт руками за пояс и прижалась головой к ее груди.

– Ты все время говоришь мне об этом. Но это очень трудно и путано.

– Я знаю, малышка. – Кэт поцеловала Мег в макушку. – К счастью, тебе нет необходимости именно сегодня вечером отыскивать свою дорогу. Это был длинный день. Я думаю, нам обеим лучше отправиться по своим кроватям, прежде чем мисс Баттеридор начнет ворчать на нас, что мы транжирим свечи.