такого же формата, как портрет Карла.

Я кивнула. Достав кисти и установив мольберт, я принялась делать эскиз. Кити сидела неподвижно. Мне порой казалось, что она вообще не дышит. Мне была дика эта обстановка. Мой любовник ходил по комнате, заглядывал на мольберт и курил сигару. Его жена пристально смотрела на меня. Казалось, она хочет, чтобы я встала на колени и раскаялась в своих грехах. Но я держалась и старалась не подавать виду, что нервничаю. Я чувствовала себя куском сочного мяса, который попал в аквариум с пираньями или с двумя кровожадными акулами. Одна из них кружила вокруг меня, другая, затаившись, наблюдала за потенциальной жертвой.

Когда я объявила о перерыве, Кити позвала прислугу и велела принести чай.

– Вы любите чай? – спросила Кити.

Вот, теперь она решила вывести меня на чистую воду, испугалась я.

– Не всегда. Зависит от настроения, – ответила я как можно более спокойно.

– Тогда, может, вы выпьете чашечку кофе? – предложила Кити.

– Не откажусь, – ответила я и выдавила улыбку.

– А чай у меня превосходный. Фруктовый. Я привезла его из Гватемалы. – Она не сводила с меня глаз.

– Вы отдыхали в Гватемале? – как бы заинтересовалась я.

– Нет, ездила по делам. У нас с отцом был бизнес. – Кити поникла, но потом мило улыбнулась.

Она все время желала казаться сильной и независимой.

– А откуда вы родом? – спросила Кити.

– Из Алабамы. Я приехала в Нью-Йорк три года назад.

– И нравится вам здесь?

– Очень шумно…

Девушка в белом фартуке внесла на подносе чайничек, пустую фарфоровую кружку и чашку с капучино.

– Спасибо, Диана. – Кити поблагодарила девушку и стала наливать ароматный напиток в кружку.

– Элизабет, вы обучались в школе искусств? – Беседа с Кити все больше напоминала собеседование с работодателем.

– Да, в родном городе. Давайте продолжим работу? – предложила я, заметив, что ее кружка опустела.

Кити не стала возражать.

Прошел еще месяц, и официально наступила осень. Листья на деревьях начали желтеть, ночи становились холоднее и длиннее, а небо, повисшее над городом, теперь всегда оставалось серым. Дождь стал моим постоянным спутником и другом.

Укутавшись в серый плед, я вышла на балкон и села на деревянную лежанку. По навесу мелодично стучали капли, падающие из быстро передвигавшихся надо мной темных туч. Я смотрела на пелену дождя, и мне самой хотелось расплакаться. С Карлом мы встречались всего пару раз за последнее время. Встречи были короткими и без всякой нежности. Я уже не строила воздушных замков, давно разбила розовые очки и просто плыла по течению. Я знала, что все идет к завершению. Осталось совсем немного. Теперь я все время проводила с Мэтом. Он был для меня, как быстродействующая таблетка при головной боли. Мэт это понимал, но был не против.

Он приходил утром и приносил мне завтрак в постель. Иногда отменял встречи, чтобы вечером побыть вдвоем. Мэт старался спасти меня от депрессии и возродить во мне желание работать.

– Смотри, что я тебе принес! – Мэт с довольным видом поставил на кровать тяжелую коробку в подарочной упаковке.

– Что это? – Я вылезла из-под одеяла и сладко потянулась.

– Подарок! Надеюсь, он наконец-то вытащит тебя из постели. Уже вечер, а ты так и не вставала! – Мэт улыбнулся и сел рядом со мной.

Я пододвинула коробку к себе и потянула за атласную ленточку бледно-зеленого цвета.

– Ну, смелее! – У Мэта горели глаза, он с нетерпением ждал моей реакции.

Я развязала бант, сняла цветную шелестящую бумагу и очень обрадовалась: это был новый ящичек для хранения инструментов художника. Нажав на пуговку защелки, я заглянула внутрь. В маленьких отделениях лежали новенькие тюбики с красками всех цветов радуги.

– Мэт! – Я кинулась обнимать друга. – Спасибо тебе, дорогой!

– Ну что ты! – Он немного засмущался.

– Как мне тебя отблагодарить? – Я разглядывала новую палитру.

– Иди сюда. – Мэт поднялся и протянул мне руку.

Я доверчиво подала ему свою и внимательно посмотрела на довольного Мэта. Он вывел меня на балкон.

– Посмотри вон туда! – Мэт показал рукой куда-то вдаль, и я устремила за ней взгляд.

– Какая красота…

Солнце, решившее навестить Нью-Йорк впервые за долгое время, прорезалось сквозь тучи. Светлые лучи длинными пучками падали вниз. Создавалось впечатление, что кто-то на небесах скинул золотую лестницу, чтобы спуститься по ней на эту грешную землю. Облака окрасились в розовый и нежно-лиловый цвет. И все эти умопомрачительные краски отражались в зеркальных окнах домов. После длинной вереницы скучных и однообразных дней, на фоне все еще бесцветного вечера это розово-лиловое небо и золотая лестница казались яркими мазками краски на сером и пустом полотне.

Пока я в упоении любовалась этой картиной, Мэт принес на балкон мольберт и новые краски.

– Я хочу, чтобы ты это написала.

Я посмотрела на него и рассмеялась.

– Не успею! – ответила я. – Это всего лишь мгновение!

– Значит, запоминай и пиши! – уперся Мэт и протянул набор кистей.

Я убрала волосы в хвост, накинула кашемировый шарф и приступила к работе.

Мэт сварил кофе и расположился рядом.

Так же, как за долгое время солнце осветило мрачный город, я впервые за этот месяц взяла в руки кисть и с наслаждением принялась работать.