мог войти и принести…
– Там намного больше места, чем отсюда кажется, – ответила Константин улыбаясь. Тальяферро засопел.
– Они хотели бы, чтоб ты так думала.
На этот раз Плешетт выдала ей другой костюм, после того как ее адвокат Розарио заставил Константин подписать заявление, подтверждающее, что Константин во время расследования не воспользуется возможностями костюма и наркотиками для поиска улик и доказательств против Плешетт. Никто не был уверен, будет ли эта сделка выполнена или нет, но Константин было все равно. В этом костюме был отсек для пузырька, расположенный в полости между грудями, оттуда была проведена трубочка вдоль воротника к низу задней части шеи, где наркотик вводился в организм.
– Как приятно, – прошептала она, раздеваясь перед облачением в костюм. Ей вдруг показалось, что наркотик может на нее не подействовать… или, скорее, он подействует на нее, но может сработать слишком хорошо, поскольку у нее нет к нему привычки. Она может провести несколько часов, лежа на спине в пустой комнате, созерцая галлюцинации на черном экране выключенного шлема, и ей будет казаться, что она что- то делает.
И не смешно ли будет, если именно это и происходит со всеми на самом деле? И только сила внушения заставляет верить, что они находятся все вместе и видят одно и то же. Или, по крайней мере, одинаково называют предметы.
Она застегнула костюм на шее, на мгновение коснувшись места, куда будет вводиться наркотик. Перед ней вдруг возник образ фальшивого ребенка в подвальной дыре.
Да, только лучше бы сказать
Она состроила своим мыслям гримасу. Она колебалась и не надевала шлем.
Она снова вздохнула и села на край стула, положив шлем на колени.
Наверное, нет. Они все, наверное, слишком заняты поиском Двери вовне.
Парень нашел Дверь вовне. Кроме того, о ком говорила его жена.
«Убийство парня полностью завязано на ИР, – неожиданно поняла она. – Потому что он называл себя здесь Томоюки Игучи, а там Шанти Лав».
И она поспешила поскорее надеть шлем, прежде чем снова начнет с собой спорить.
Ее охватило такое сильное головокружение, что она почти не заметила инъекции, которая закончилась, едва она начала ее бояться. Когда в голове немного прояснилось, Константин обнаружила в руках каталог Шанти Лав, не тот, что она потеряла, – другой, неизвестный ей, но изрядно потрепанный, часто используемый и набитый до отказа.
Она начала его изучать с самой темной обложки и оказалась там, где впервые увидела, как Шанти Лав начал/а свою последнюю прогулку в песках перед тем, как наткнулся/лась на убийцу. Константин отошла дальше в тень, наблюдая, как сотни персонажей тают на пляже и проносятся по мостовой.
И потом одни персонажи лениво растворяются, в то время как другие появляются на их месте. Одни группы совсем не замечали других, а те не замечали третьих, которые покрывали и тех и других, стирая. Происходящее напоминало быстрый просмотр исторических событий, как приходили одни виды и вытеснялись другими. Только дело было не во времени, а в скорости, она знала, что причина такого восприятия то, что наркотик повысил ее скорость буквально. Самые медленные были незаметны для разогнавшихся, и наоборот.
Она нахмурилась. Если парень был подключен на скорости, как могла получиться съемка?
– Хочу получить доступ к записи на медленной скорости, – тихо сказала она каталогу.
Он превратился в белый лист, несколько мгновений оставался чистым, потом на нем появилась высококачественная голограмма мужских губ, во много раз больше нормальных.
– Ключевые слова? – так же тихо спросил рот. Ключевые слова.
– Томоюки Игучи. Шанти Лав, – произнесла она, надеясь, что угадала хотя бы одного.
– Кого из них? – спросил рот.
– Кого из них, – повторила она, тщетно пытаясь понять, как объяснить, что это единое целое.
– Какую пленку?
