жестом показала, как она щипала меня за руку.

Я посмотрел на плечо и увидел большое красное пятно, которое на моих глазах меняло цвет, превращаясь в огромный синяк. «Надо же!» Никогда не подозревал в себе такие фантастические возможности. Может быть, мне что-нибудь подмешали? Хотя вряд ли. В ресторане мы все пили из одной бутылки, а здесь, в квартире, я даже не успел ни к чему притронуться. Воистину: «Нет предела совершенству!»

В этот счастливый момент невидимый барабанщик с силой опустил палочку, и мне показалось, что голова разломилась на две половинки. Лицо исказила гримаса.

– Что случилось? Извини, я не думала, что будет синяк.

– Нет, просто ужасно болит голова. У тебя есть что-нибудь?

– Водки?

– Нет! – с ужасом вскрикнул я, а к горлу предательски подкатило все то, что было выпито накануне.

– Ладно, не кричи! Я же еще тебя совсем не знаю. Есть люди, которые от похмельной головной боли лечатся выпивкой…

Катя не закончила фразу. Увидев, что мышцы моего лица опять сведены нестерпимой болью, быстро добавила:

– Все, бегу! Чем ты лечишься?

– Лучше всего анальгин!

– Чистого анальгина нет, есть с какими-то примесями. Годится?

– Неси… – выдавил я и, собрав волю в кулак, приготовился ждать спасительные таблетки.

Минут через двадцать, когда лекарство начало действовать, я решил пойти в ванную принять душ и одеться.

Я прошел через гостиную и оказался в гостевом санузле. Профессиональный авторский дизайн, недешевая отделка. Прослеживался владелец с большими возможностями, а правильнее сказать, кошелек с неплохим наполнением. Первый же уголок Катиной квартиры, который я мог трезво оценить – санузел, – произвел на меня огромное впечатление. Выйдя из туалета, я решил совершить небольшую экскурсию по гостеприимному пристанищу. Путешествие могло помочь понять, что же представляет собой моя новая подруга.

Площадь квартиры не превышала восьмидесяти – ста метров. Входная зона была ограничена зеркалом во всю стену с одной стороны, дверьми гардеробной комнаты и санузла, из которого я вышел, с другой, и стеной – с третьей, огибая с двух сторон которую можно было оказываться в жилой зоне квартиры. Таким образом, попадая в гостиную, вошедший оставлял обувь, одежду и свое уличное настроение там, в прихожей, а здесь его ожидали тепло и уют, подчеркиваемые цветами стен и пола, а также мебелью. Гостиная являла собой студию – жилую комнату, имеющую обеденную зону с кухней и зону отдыха. Границей между обеденной зоной и кухней являлся «остров», за которым можно было не только готовить пищу, но и принимать ее в тех случаях, когда участвовавших в трапезе было меньше, чем трое-четверо. Напротив обеденного стола была дверь в помещение, не попавшее в мой обход.

Я бесцеремонно спросил:

– Что там?

– Моя спальня, – как мне показалось, не без удовольствия ответила Катя. – Хочешь посмотреть?

«Удивительно, – подумал я, – проведя здесь половину ночи, мы занимались любовью на ковре и диванчике, а проснулся я на другом диване. До спальни даже и не добрался. Вот что значит правильно спроектированное зонирование квартиры. Если хозяйка захочет, то в ее святая святых чужой не проникнет и даже не почувствует себя при этом обделенным». Это я уже проверил на себе!

Тем не менее мне было интересно побывать в спальне, и на вопрос Кати я без промедления ответил:

– Конечно! – В который раз я машинально посмотрел на часы, стрелки перевалили за четыре. Для сна осталось совсем немного. Да и водитель, бедняга, наверное, весь извелся там, в машине. Ладно, еще пять минут, и поеду.

Спальня вызвала у меня еще больший восторг. Комната была разбита на две части стеклянной перегородкой. По одну сторону была установлена кровать, вернее сказать, матрас на подиуме из ящиков, а по другую – ванная комната. Непосредственно к перегородке примыкала огромная ванная. В полутора метрах от нее вдоль противоположной стены располагались два спрятавшихся за занавесками отсека – туалет и душ. Между ними был устроен столик, за которым хозяйка по утрам делала прическу и макияж. Я мысленно поаплодировал автору проекта, человеку, финансировавшему эту идею. Видимо, на моем лице отразились переполнявшие эмоции, и хозяйка не без предвкушения удовольствия спросила:

– Ну, как?

– Потрясающе! Мне кажется, что это лучшая квартира подобных размеров, которую я когда-либо видел! Как ты ее получила?

Я понимал, что вопрос довольно бестактный, но мой мерзкий характер требовал сиюминутного ответа, кем же была новая подруга?

Улыбка слетела с губ Кати, и она как бы нехотя ответила:

– Заработала!

Да, исчерпывающая информация. Какой вопрос – такой ответ. Ну и фиг с ней, с этой квартирой. Заработала, и молодец! Я был на седьмом небе от того удовольствия, которое получил сегодня вечером. А все остальное не имело для меня никакого значения. По крайней мере сейчас.

Я подошел вплотную к Кате, обнял ее за талию и крепко поцеловал:

– До завтра!

– В смысле, до сегодня? – переспросила она.

– Ну да, до сегодня! – радостно закивал я и зачем-то опять посмотрел на часы.

Привычка. Что поделаешь! Полпятого, через полчаса дома. Утренние встречи все отменю, приеду на работу в час.

– Ты волшебница! Екатерина… – я попытался вспомнить фамилию девушки, но она никак не всплывала в моем воспаленном мозгу.

– Екатерина Арсенцева! – с гордостью произнесла девушка. Так в первой серии мыльной оперы на производственную тему представляется героиня, скромная работница, только что приехавшая из деревни, а зрители наверняка знают, что в последней серии ее именем назовут фабрику.

Утро после пробуждения я встретил страшной головной болью, ставшей верной спутницей моей дружбы с Бойко. Странное чувство не оставляло меня. Откуда у девушки-студентки, к тому же не москвички, средства на такую квартиру? Надо будет у нее спросить. Хотя, с другой стороны, она могла ее снимать. Но даже за аренду подобной квартиры в центре Москвы требуется никак не меньше пяти тысяч долларов. И где она их берет?

Как и следовало ожидать, Ольга устроила скандал с угрозами, киданием одежды в сумку, слезами и прочими атрибутами семейной ссоры крупного масштаба. Но, поскольку семейной парой мы не были да и Оля мне уже порядком надоела, я был готов на все, вплоть до крайней меры – расставания. Однако в душе я понимал, что как человек для совместного проживания моя новая пассия Катя может быть не лучше Ольги. Да по большому счету, я толком и не знал, хочет ли Катя быть со мной вместе постоянно. Поэтому все-таки дал себе слово держаться до последнего. Однако, как только Ольга начала кричать громче обычного да еще с обещаниями типа «Я уйду от тебя», моя больная голова не выдержала и с языка слетело:

– Ну и уходи!

Очевидно, что в ее планах не присутствовал пункт, связанный с немедленным уходом, наверное, Ольга предполагала, что процедура расставания у нас выльется в долгие разбирательства. Она начала причитать, что «никогда не вернется», «ты еще пожалеешь», «ты пропадешь».

Услышав последнюю фразу, я невозмутимо бросил:

– За ключами приедет мой водитель! Счастливо оставаться!

И не слушая проклятия, бросаемые мне вдогонку, кинулся бегом вниз по лестнице.

Видимо, на лице отражались бурные перипетии, пережитые мною ночью и утром, поэтому сотрудники, встретив в офисе начальника, идущего по коридору слегка при этом покачиваясь и опуская глаза, разбегались, стараясь не беспокоить по пустякам. Только наш ветеран, проработавший в компании почти