Господин Путин хотел уйти сразу после пятого забега. Не получилось. Его окружили те самые девушки, которые принимали ставки. С каждой секундой их становилось все больше. Они бежали сюда со всего ипподрома. Их было неправдоподобно много. И всем был нужен как минимум автограф.

Президент Венесуэлы тем временем вышел на улицу, к служебному выходу, туда, где стоял лимузин российского президента. Владимир Путин так и не подошел к Уго Чавесу. Теперь президент Венесуэлы, похоже, решил покараулить президента России возле его служебной машины, рассчитав, что мимо нее он не пройдет.

В качестве операции прикрытия Уго Чавес подошел все к той же группе ростовчан, которая уже устала исполнять свой гражданский долг под палящим солнцем, и заговорил с ними. Говорить ему пришлось больше получаса, потому что у президента России был еще двусторонний протокол с президентом Азербайджана. Когда Владимир Путин подошел к машине, Уго Чавесу удалось перехватить его. Общение заняло полминуты, и встречей двух друзей назвать происшедшее не поворачивается язык. Это была встреча одного друга с человеком, который собирался ехать на встречу двух друзей, один из которых был врагом этого друга.

На этом день господина Путина, мягко говоря, не закончился. Он поехал на праздник «Русского поля», туда, где колосились поля пшеницы и стояли готовые сожрать их комбайны.

Выслушав объяснения колхозников, купивших огромную машину для полива полей удобрениями (в день поливает 300 га), Владимир Путин предложил идущему всегда рядом первому вице-премьеру Сергею Иванову (что-то нигде не было видно отвечающего за нацпроект «Сельское хозяйство» первого вице- премьера Дмитрия Медведева):

– Хорошая машина. В Рособоронзаказ, я думаю, можно включить.

Машину и в самом деле оставалось бы, по-моему, только чуток модернизировать.

Подойдя к новому комбайну «Ростсельмаша» и увидев, что дверца открыта, господин Путин забрался в него, крикнул: «Сереж, давай сюда!», дождался, пока господин Иванов сядет рядом, наскоро послушал, как управляется этот чудовищных размеров аппарат, понажимал на педали. Неожиданно у комбайна резко поднялась косилка и, по-моему, приоткрылся ее зев. Я вздрогнул, вспомнив трагические кадры из мультика «Ну, погоди!». Я до последнего не верил, что все это адское сооружение тронется с места. Хотя бы потому, что перед косилкой с камерами застыли десятки журналистов.

Но тут Владимир Путин захохотал – и оно тронулось. Правда, проехало всего несколько метров и встало. Но когда все было успокоились, вдруг тронулось снова. И опять почти сразу встало.

Владимир Путин и Сергей Иванов выбрались на свежий воздух, по-моему, чрезвычайно довольными.

– Что это было? – спросил я президента России.

– Тренировка прессы, – коротко ответил он.

Тренировали ее в таком случае, по-моему, на нового президента.

Еще через несколько минут президент России опять сел в машину, на этот раз в небольшой по сравнению с комбайном автомобиль, который работает на биотопливе (позже его конструктор с торжеством напомнил мне, что год назад в Ижевске я сказал ему, что модель этого автомобиля, стоявшая на такой же выставке, взята напрокат из мультика «Тачки», а он, обидевшись, ответил, что через год в нем можно будет покататься, – и вот обещание выполнено). И опять господин Путин не захотел ехать без господина Иванова, которого на этот раз довольно долго искали.

Это выглядело уже настолько демонстративно предвыборно, что вызвало подозрения, что нас тут не только тренируют, но и от нечего делать вводят в заблуждение.

Хорошо, что к этому моменту сил не осталось не только на тренировку, но и на заблуждения.

10 декабря 2007 года лидеры четырех партий в рабочем кабинете президента Владимира Путина назвали ему его преемника. Президент России с этим выбором согласился без раздумий.

К этому времени он уже не оставил себе выбора. Виктор Зубков не оправдал его лучших надежд, хотя когда тот стал премьером, многие, в том числе в окружении Дмитрия Медведева, начали говорить о том, что именно Виктор Зубков станет долгожданным преемником.

Но нет – Михаил Фрадков уступал свою должность Виктору Зубкову всерьез и надолго как раз для того, чтобы тот занял пост премьер-министра и не расставался с ним после мая 2008 года. Именно это имел в виду Владимир Путин, утверждая его на посту премьер-министра.

И сам же раздумал. И был за это наказан. Он, по сути, оказался единственным серьезно пострадавшим от этого решения: ему пришлось закрывать амбразуру своим телом. А есть основания предполагать, что он не собирался этого делать.

Начало понедельничной встречи с членами правительства откладывалось. Обычно эти встречи начинаются не раньше часа дня, но и не позже половины второго. В тот день и в начале третьего журналистов не звали в кабинет, где Владимир Путин встречается с членами правительства.

Да и журналистов было немного. На понедельничные встречи в Кремль ходят маниакально преданные своей профессии корреспонденты кремлевского пула.

Эта встреча, казалось, обречена была стать образцом понедельничного протокола. (Она им, кстати, в конце концов и стала.)

Когда нас наконец позвали, я с удивлением убедился, что мы идем в рабочий кабинет президента, а не туда, где президента ждали члены правительства. На вопросы, что происходит, никто не давал удовлетворительного ответа. При этом я видел у входа в кабинет много людей, интерес которых к тому, что тут должно было произойти, можно было считать праздным. Это были люди, имевшие право приблизиться к этим дверям, но по большому счету не имели никакой нужды.

Но что тут должно было произойти? Последний раз Владимир Путин перед встречей с министрами с такой же внезапностью принимал в своем кабинете Юрия Любимова – в честь дня рождения режиссера. И на чьей улице был праздник теперь?

Владимир Путин вошел в кабинет одновременно с лидером «Единой России» Борисом Грызловым. После него в кабинет потянулись лидер «Справедливой России» Сергей Миронов, лидер «Гражданской силы» Михаил Барщевский и лидер Аграрной партии Владимир Плотников. Я подумал, что за ними может войти вообще кто угодно. Может, Алексей Подберезкин с его Партией социальной справедливости или, чем черт не шутит, Сажи Умалатова с ее Партией мира и единства? И вообще, я уже не был уверен, что рабочий кабинет президента сможет вместить всех, желающих войти к нему.

Но оказалось, что список приглашенных исчерпывался все-таки этими четырьмя. И только когда они сели за стол, я осознал, что слона-то я и не приметил. По левую руку от президента сидел первый вице- премьер правительства Дмитрий Медведев, вошедший вместе с партийцами.

Они могли уже ничего не говорить. Они могли молча посидеть, встать и уйти. Все было бы и так понятно. И было бы о чем написать. И было бы уже не о чем думать.

Вообще-то все стало настолько понятно, что я даже подумал, что это не может быть так просто. Собственно говоря, главная неожиданность, которую все так или иначе ждали в связи с выбором преемника, состояла в том, что все оказалось слишком просто. Мне даже сразу захотелось какой-нибудь новой интриги.

– Владимир Владимирович, – произнес Борис Грызлов, – в субботу были объявлены результаты выборов в Государственную думу.

Владимир Путин кивнул с некоторым напряжением, словно, с одной стороны, соглашаясь с этим утверждением, а с другой – как будто бы не понимая, куда это Борис Грызлов клонит.

– Сейчас идет президентская кампания, и те партии, которые прошли в Госдуму в соответствии с законом, должны думать о своем кандидате, – продолжил господин Грызлов. – Мы посчитали, что для обсуждения кандидатуры будущего президента мы могли бы опереться на широкие политические силы, и обсуждали кандидатуру президента в составе руководителей партий «Единая Россия», «Справедливая Россия», Аграрная партия и партия «Гражданская сила».

Все происходило стремительно, словно в убыстренном темпе кинохроники, какой теперь, собственно говоря, и является происшедшее. Быстро вошли, быстро сели, быстро начали быстро говорить.

– Консультации шли достаточно дружно, мы хотели бы вам предложить ту кандидатуру, которая нами