совещании Редер доложил о наличии судов, пригодных для высадки войск, и местах, где ее можно осуществить. Он просил обеспечить превосходство в воздухе, которое, по его мнению, совершенно необходимо для успеха операции, и потребовал от армии разработки облегченного вооружения для штурмовых дивизий вторжения. Гитлер, настроенный в день совещания миролюбиво, завел, даже речь о демобилизации войск и об установлении нового порядка в. Европе. Однако он все же разрешил штабу военно-морского флота продолжать разработку плана операции. Об этом стало известно английской разведке. Черчилль в своей книге «Их самый славный час» писал: «О существовании такого плана я получил некоторые сведения еще в июне… Наша отличная разведка подтвердила, что операция «Морской лев» по приказу Гитлера действительно находилась в стадии активной разработки» [51].

Таким образом, Черчилль узнал об этом плане еще до того, как он был передан штабу для детальной разработки. Во второй половине июля Черчилль писал: «Однако фронт, где предполагалось осуществить вторжение, отличался от того, который я, а также начальник генерального штаба и адмиралтейство считали наиболее вероятным и на котором мы сосредоточивали наши основные силы».

Сведения, полученные разведкой, очевидно, не могли исходить от воздушных или наземных наблюдателей. Когда они были получены, немецкие вооруженные силы упивались еще своей победой над Францией.

Эти данные, видимо, сообщил Черчиллю человек, тесно связанный с немецким военно-морским штабом или верховным командованием. Немногим высшим немецким офицерам было известно то, что знал Черчилль в июле.

В плане операции «Морской лев», разработанном к июлю, говорилось: «Операцию по десантированию необходимо провести неожиданно на широком фронте, простирающемся примерно от Рамсгета до острова Уайт».

Из-за Ла-Манша радио приносило знаменитые речи Черчилля:

«Мы должны укрепить наш дух так, чтобы, если Британское содружество наций и Империя будут существовать еще тысячу лет, люди могли бы сказать: это был самый славный час Англии».

Канарис уносил домой секретные записи речей Черчилля и вечерами читал их своей жене. И наконец адмирал нашел в них то, что искал длительное время, стремясь понять Англию. Но он не обрадовался слишком позднему открытию. Однажды адмирал, прочитав одну из речей Черчилля, безнадежным тоном сказал жене:

«Они должны быть счастливы, имея такого государственного деятеля. У нас же пустой болтун, способный только истерически кричать».

Когда я рассказал об этом случае адъютанту адмирала полковнику Енке, он заметил:

«Я не могу поверить, что Канарис брал домой секретные записи речей Черчилля».

«Почему?»

«Адмирал всегда вдалбливал нам: никогда не обсуждайте серьезных вопросов со своими женами».

Когда же я показал ему письмо от фрау Эрики Канарис, в котором она рассказывала мне об этих чтениях по вечерам, Енке очень удивился.

«Канарис восхищался вашим Черчиллем, — сказал мне Рихард Протце. — Адмирал имел те же инициалы, что и Черчилль[52], которого он называл «Большим W. C.».

«Я только «Маленький W. C.», — говорил он обычно на ежедневных совещаниях, если какое-либо выступление английского лидера еще больше ухудшало положение Германии. — Что я могу сделать против «Большого W. C.»?»

К этому времени все три вида вооруженных сил Германии настойчиво требовали от абвера все новых и новых сведений об Англии. Флот нуждался в данных о морском побережье, о возможных силах его обороны, о портах. Армия хотела знать, сколько дивизий находится на Британских островах.

2 июля Кейтель издал совершенно секретную директиву главнокомандующим видами вооруженных сил.

Я часто расспрашивал офицеров абвера, как, по их мнению, в Англии могли узнать об операции «Морской лев». Было ли это результатом государственной измены кого-либо из высокопоставленных лиц Германии?

Как мне сообщил генерал Шпейдель, Гитлер создал специальный секретный штаб для разработки плана этой операции. Это не могло не вызвать разговоров. 9-й пехотный полк, воспитанный в духе традиций прусской гвардии, был избран для проведения высадки в районе Гастингса. Слухи об этом распространились в полку, и все заговорили об операции «Морской лев». Даже после ее отмены Гитлер сознательно поощрял эти разговоры[53].

Для немецкого морского штаба стало ясно, что Англия полностью осведомлена о проводимой подготовке. В дневнике немецкого морского штаба за 3 июля записано: «Вся иностранная пресса, и особенно английская, указывает, что ожидается начало главного удара немцев». В донесениях Канариса говорилось, что немцы в Англии встретят сильную оборону. Поэтому Редер в июле доложил фюреру о необходимости отложить операцию, так как подготовка к ней не может быть завершена раньше середины августа.