Легкая круговерть, до этого плавно водившая поплавки взад-вперед под кустом ивняка, пропала, и они, красный и синий, пригорюнились, задремали на неподвижной водной глади маленькой речной бухточки.

— Все, — сказал Мишка, — три один в мою пользу. Говори: «я балда».

Ромка вздохнул и десять раз назвал себя балдой. Все было по закону; Мишка вытащил три плотвички, Ромка одного — с мизинец — ерша. Солнце стояло над головой и щедро отдавало тепло земле и всему, что было на ней. Речка притихла, как бы затаилась. Неумолчная густая стрекотня кузнечиков наполняла дремотную полуденную тишину. Ребята окунулись в тепловатую, слабо бодрящую воду и растянулись на траве. В чистом, слегка подсиненном небе висел ватный, изорванный след неравно пролетевшего реактивного самолета.

Мишка достал из кармана два сладких коричневых сухаря и дал один Ромке. Сухари дружно и весело хрустнули на зубах.

— Да, — сказал Мишка.

— Да, — ответил Ромка.

Говорить было не о чем. Крупный медный муравей раскачивался на травинке перед Мишкиным лицом.

— А я курну, — объявил Ромка, выскреб из спичечного коробка малюсенький ободранный окурок, зажег спичку и, чмокая и сопя, стал тыкаться носом в язычок пламени.

— Знаешь, Ромка, — сказал Мишка, ты лучше не кури, а то превратишься в мумию или умрешь. Вон плотник из общаги тем летом сидел у бани на бревне и курил. Покуривал да посмеивался, а потом — раз! — Курнул, сказал «Ой» и умер. Лежит мертвый, а у него из носу дым идет.

— «Ой» он не говорил, не ври, — возразил Ромка.

— Ну может, что и другое скачал. При чем тут... Вон какой ты синий и на борьбу слабак. Вот скажи мне: повалил ты меня хоть разик?

— Чего синий? Сам ты огурец зеленый, — огрызнулся Ромка. — Я только третий раз курить пробую. А когда наперегонки — ты меня хоть раз обогнал?

Да, бегал Ромка быстро, особо стремителен был его старт. При всем желании ни убежать от Ромки, ни догнать его Мишка не мог.

— Может, ты, Ромка, чемпионом мира по бегу можешь стать, — вздохнул Мишка. — А чемпионов- куряк не бывает.

Ромка испортил две спички, поморщился и стрельнул окурок в воду.

— Давай, Ромка, лучше в небо смотреть, — сказал Мишка.

Когда Мишка долго-долго смотрел в небо, в одну точку, у него сладко кружилась голова, и начинало казаться, что он не на земле, а летит, поднимается в небо, выше и дальше — куда хочу, туда лечу.

Что-то плеснуло. Ребята развернулись на животы. Из-за поворота выплывала лодка с двумя мужчинами. Один, в полосатой футболке, сидел за веслами, другой, высокий, в темных очках, стоял, полусогнувшись, в носовой части лодки и внимательно вглядывался в берега. Дядьки были незнакомые. Что-то заставило ребят замереть, пригнуть головы.

— Тут, что ли? — спросил сидящий за веслами.

— А что, подходяще. Здесь редко кто бывает. Давай еще чуть вниз. Стоп! Елочки-метелочки….

Лодка с низкой посадкой, борт в три засмоленные доски, остановилась почти напротив кустов, за которыми прятались Мишка с Ромкой. Гребец померил веслом глубину:

— Метра полтора тут.

Лодку медленно разворачивало на середине речки, ширина которой не достигала здесь и тридцати метров.

— Вроде разговаривали тут.

— Да нет! Это дальше, у песка, там пацаны купаются.

— Нет, ты погляди получше, не ленясь, — сердито сказал дядька в футболке.

— Эй, ты, хмырь! Чего там спрятался? Вылезай! Я ведь вижу тебя, — негромко крикнул дядька в темных очках. Вообще-то это был, пожалуй, не дядька, а взрослый парень.

— Не шевелись, — ткнул локтем Ромку Мишка, — это он нарочно, проверяет.

— Сам знаю! — прошипел Ромка и больно лягнул ногой в Мишкин живот, да так удачно лягнул, что Мишка даже тихонечко охнул «Ну, погоди, сердито подумал Мишка, — ты у меня получишь». Подумал, но глубоко задумываться не стал, не до того было. И потом: в драке для Ромки не существовало ни правил, ни разумных пределов, и конечный результат, даже при явном силовом преимуществе Мишки, не мог быть предсказуем.

Зимой Ромка обратил в бегство пятиклассника, когда тот сдуру задумал показать ему «где раки зимуют».

Очкастый склонился в лодке спиной к ребятам, напрягся и перевалил что-то громоздкое за борт. Раздался тяжелый глухой всплеск, несколько раз крупно булькнуло.

— Тише ты! — громко прошипел сидящий за веслами.

— Порядок. Как в аптеке Елочки-метелочки, — распрямились над речкой «темные очки» — А достать, всегда достану. Поехали.

Весла ударили по воде. Лодка прошла немного вверх по речке и причалила у противоположного заболоченного берега с темно-зелеными гребнями понурой и жесткой осоки, припавшей к самой воде.

Ромка, чего это они? — спросил Мишка. — Ловушку поставили или чего?

— Не шевелись! — зашипел Ромка. — Ловушку поставили. Как же. Балда. Они покойника утопили. Во, длинный чего-то из лодки вылезает.

— Покойника! — поразился Мишка и вдруг почувствовал обнаженным животом прохладу прибрежной травы.

— Сперва убили, а теперь утопили. Привязали груз, чтоб не всплыл.

Они переглянулись. Надо было как-то незаметно сматываться отсюда. Очкарик торчит на том берегу, головой, как филин, крутит, а вдруг на этот берег надумает; веслами три-четыре раза махнуть — и здесь. Они осторожно отползли на животах ногами вперед, а потом скатились до усеянной желтыми кувшинками влажной ложбинки. Красиво скатились, как разведчики, подумалось Мишке.

Тут их уже нельзя было заметить с того берега, они выбрались на тропинку, сразу же нырявшую в лес, и припустили во все лопатки. У Ромки, бежавшего впереди, даже пузырилась застиранная до серости, с увядшей красной крапинкой рубашка. Выскочили на широкую, укатанною лесовозами дорогу, отсюда поселок был весь на виду. Присели на обочине. Поселок небольшой, молодой, не очень приглядный, как говорят взрослые, а Мишке лучше не надо. Худенькие березки еще только начинают робко заглядывать в окна первых этажей, да и не больно нужна зелень, считает Мишка, когда с трех сторон леса.

В поселке контора леспромхоза, магазины промтоварный и продовольственный, детсад, библиотека, клуб, мало чем уступающий объемом и красотой районному кинотеатру, и дюжина двухэтажных двенадцатиквартирных домов со всеми удобствами: и газ, и водяное отопление, и ванны с душем. В кухнях на всякий случай поставлены небольшие белые печки заводского изготовления, которые можно топить короткими сосновыми поленцами. Ближе к железной дороге, немного в стороне, завод по лесопереработке. В основном в поселке живут те, кто связан с лесозаготовкой и разработкой древесины. В километре от их деревянного поселка расположен большой, даже немного похожий на город поселок Северонежск, все дома там кирпичные. Там и школа, куда совсем недавно, до каникул, бегали Мишка и Ромка во второй класс. Мишкиным родителям недавно предлагали квартиру в Североонежске, они отказались, папа сказал, что в дереве душа есть, дерево дышит, а камень мертвый.

— Вот это да! — сказал Мишка — Неужели же….