сохранении СССР как способ отстранения Горбачева от власти и предлагали сказать Союзу «нет».

Однако на референдуме, прошедшем 17 марта 1991 г. в девяти ре­спубликах (Армения, Грузия, Латвия, Литва, Молдавия и Эстония от проведения референдума отказались), — более 76% голосовавших высказалось за сохранение СССР. Победу Горбачеву обеспечила ие­зуитская формулировка вопроса о «сохранении... обновленной феде­рации».

На какой-то момент установился баланс сил. Но тут Горбачев до­пустил грубый политический промах. 29 марта должен был начать ра­боту внеочередной съезд народных депутатов РСФСР. Накануне не­сколько десятков депутатов обратились к Горбачеву с просьбой огра­дить их «от диких выходок и откровенного глумления» со стороны «агрессивно настроенных элементов» на пути к залу заседаний. В ночь на 28 марта в Москву были введены войска.

Большинство депутатов были глубоко оскорблены такой «защи­той» и потребовали вывода войск. Ельцин в своем выступлении при­звал к образованию «широкой демократической коалиции партий, ра­бочих движений и различных объединений, включая прогрессивно мыслящих членов КПСС». В результате единство коммунистов было расколото. Полтораста депутатов-коммунистов образовали фракцию «Коммунисты за демократию» во главе с популярным политиком, ге­роем афганской войны полковником Александром Руцким.

Съезд, который, по мысли Горбачева и его союзников, должен был отстранить Ельцина от власти, принял ельцинские требования: полно­мочия председателя Верховного совета были расширены, а на июнь были назначены выборы президента РСФСР. Горбачев искал компро­мисса. 23 апреля в резиденции президента СССР в Ново-Огареве Гор­бачев и руководители девяти республик, участвовавших в референдуме 17 марта, выработали «Совместное заявление о безотлагательных мерах по стабилизации обстановки в стране и преодолению кризиса».

Консерваторы потребовали введения чрезвычайного положения или отставки Горбачева на пленуме ЦК 24 апреля. Горбачев, имея на руках сильный козырь — «Заявление 9+1», как стали называть ново- огаревское заявление, пошел ва-банк и заявил о своей отставке. Пле­нум испугался и отставку отклонил, «исходя из высших интересов страны, народа, партии...». Однако консерваторы готовы были тер­петь Горбачева только при условии его решительной борьбы с россий­скими радикалами ради восстановления власти «союзного центра». А это ему было уже не по силам.

Выборы президента РСФСР прошли 12 июня: с большим отрывом выиграл тандем Ельцина и Руцкого, набравший 57,3% голосов. Уме­ренно-консервативные коммунисты — Н.И. Рыжков в паре с генера­лом Б.В. Громовым — набрали 16,8%. Представители крайне реакци­онного коммунистического крыла генерал А.М. Макашов и либераль­ного коммунизма В.В. Бакатин набрали чуть более 3% каждый. Их обошла новая «звезда» — Владимир Жириновский (7,8%) выступав­ший под антикоммунистическими и националистическими лозунга­ми. Новый расклад политических сил особенно отчетливо обнаружил­ся в крупных городах. Мэрами Москвы и Ленинграда были выбраны радикальные «демократы» Гавриил Попов и Анатолий Собчак, изби­ратели Ленинграда одновременно проголосовали за возвращение го­роду названия «Санкт-Петербург». Одним из важнейших актов ново­го российского президента был указ о «департизации», обнародован­ный 20 июля. Указом прекращалась «деятельность организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР». Это был убийственный удар для Компартии, разрушавший ее структуру.

17 июня премьер-министр Валентин Павлов, выступая на заседа­нии Верховного совета СССР, обнародовал данные о катастрофичес­ком положении союзной экономики. Дефицит бюджета составлял 39 млрд рублей. Премьер потребовал наделить Кабинет министров чрез­вычайными полномочиями. Павлова поддержали министр обороны Д.Т. Язов, пугавший депутатов развалом армии, и председатель КГБ В.А. Крючков, утверждавший, что все лидеры демократического дви­жения — американские «агенты влияния», реализующие план разру­шения СССР, выработанный ЦРУ еще в 1977 году. «Обстоятельства таковы, — заявил Крючков, — что без действий чрезвычайного харак­тера уже просто невозможно обойтись». Проект нового союзного до­говора, согласованный в этот день в Ново-Огареве руководителями девяти республик, Павлов и его товарищи подвергли резкой критике.

12 июля проект нового союзного договора «суверенных госу­дарств», предусматривавший радикальное преобразование СССР (аб­бревиатура расшифровывалась теперь как «Союз советских суверен-' ных республик»), был утвержден Верховным советом СССР. В дого­воре указывалось, что государства, образующие союз, «обладают всей полнотой политической власти, самостоятельно определяют свое на­ ционально-государственное и административно-территориальное уст­ройство, систему органов власти и управления» и «являются полно­правными членами международного сообщества». Фактически новый СССР должен был стать конфедерацией самостоятельных государств. Подписание договора было намечено на 20 августа в Москве.

29 июля состоялась встреча Ельцина, Горбачева и президента Ка­захстана Нурсултана Назарбаева. Горбачева уговорили после подпи­сания договора сменить ключевых министров союзного правительст­ва — Павлова, Крючкова, Язова, Пуго и др. Содержание этого разго­вора стало известно председателю КГБ Крючкову. Консерваторы приступили к подготовке государственного переворота с целью вос­становления в полном объеме власти союзного центра.

18 августа Горбачев был изолирован на даче в Крыму. Утром 19 ав­густа гражданам было объявлено, что «в связи с невозможностью по со­стоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем сво­их обязанностей» обязанности президента СССР исполняет вице-прези­дент Янаев. Далее последовало «Заявление советского руководства» об образовании Государственного комитета по чрезвычайному положе­нию в составе вице-президента Г.И. Янаева, заместителя председателя Совета обороны СССР О.Д. Бакланова, председателя КГБ В.А. Крюч­кова, премьер-министра В.С. Павлова, министра внутренних дел Б.К. Пуго, председателя Крестьянского союза В.А. Стародубцева и президента Ассоциации государственных предприятий А.И. Тизякова.

Цели и средства новой власти были означены в «Обращении к со­ветскому народу» и «Постановлении № 1». Начатая Горбачевым пере­стройка, утверждалось в них, зашла в тупик и угрожает «распадом го­ сударственности». Для спасения отечества на полгода объявлялось чрезвычайное положение, приостанавливалась деятельность оппози­ционных КПСС партий и движений, восстанавливалась цензура и прекращался выпуск нелояльных газет. В Москву были введены вой­ска, а в качестве пряника всем горожанам обещали предоставить зе­мельные участки под дачи.

Сопротивление «гэкачепистам» возглавило руководство России. Уже утром 19 августа Борис Ельцин своим указом объявил действия ГКЧП «правым, реакционным, антиконституционным переворотом», а его членов — вне закона. Российское руководство немедленно поддер­жали правительства прибалтийских республик и Молдавии, а после непродолжительного раздумья — Украины, Казахстана и Киргизии.

Члены ГКЧП обращались к «советскому народу». Борис Ельцин адресовался к «гражданам России». Кто одержит верх в этом откры­том противостоянии, было неясно. Провинция выжидала, как пока­зали позднейшие социологические опросы, до 40% россиян готовы были признать законность ГКЧП. Его поддержали: депутатская груп­па «Союз», руководство Азербайджана, Грузии, Татарстана и ряда об­ластей России.

Однако инициаторы реставрационного переворота просчитались в оценке «человеческого фактора». Судьбу страны решили «люди с ули­цы», вдруг почувствовавшие себя гражданами, неготовыми проме­нять уже распробованную свободу на дармовые дачи. В центре Моск­вы движение танковых колонн было парализовано толпами людей, не желавшими возвращения легкоузнаваемого в риторике ГКЧП совет­ского прошлого.

К вечеру 19 августа у Белого дома, как стали называть здание Вер­ховного совета РСФСР на Краснопресненской набережной, где обос­новалось российской правительство, постоянно дежурили до 50 тыс. человек. Народное настроение оказало решающее влияние на настро­ение войск. Днем 19 августа на защиту Белого дома демонстративно пришли под трехцветным знаменем, ставшим в этот день символом свободы, первые войска — 10 бронемашин под командой майора Сер­гея Евдокимова. Отказались выполнять приказы ГКЧП главком воен­но-воздушных сил Евгений Шапошников и командующий воздушно-десантными войсками Павел Грачев. Грачев с присущей ему прямотой приказал десантникам, если войска получат приказ стрелять в народ, «брать хунту». Но и маршала Язова вовсе не прельщала сомнительная слава российского Пиночета. Офицеры спецназа КГБ «Альфа» — по­следняя надежда ГКЧП — также отказались