Исследователи истории почему-то не обращают внимание на то, что к этому периоду в Европе произошли очень важные перемены, и статус евреев сильно изменился. Без понимания этих процессов иногда трудно правильно объяснить происходящие в России события. Этим переменам в Европе в следующей книге будет посвящена отдельная глава. Вернёмся в Россию.

Не получилось у Николая I выселить евреев из пограничной зоны за контрабанду, тогда он в 1844 году очень энергично взялся за выселение евреев из деревень. Эту очередную попытку еврейский историк Ю. Гес- сен прокомментировал так: «. слышится как бы крик отчаяния, что при всей своей власти правительство не может выкорчевать еврейское существование из недр русской жизни».

Действительно, как мы уже наблюдали — выселением евреев из дере­вень на протяжении 80 лет занимались четыре российских императора, а евреи всё равно там оставались или через некоторое время опять туда возвращались.

На этом император не остановился и решил одним действием решить ещё две проблемы. Так как евреи по-прежнему уклонялись от уплаты налогов, и накопительная недоплата налогов еврейскими общинами по тем временам составила огромную сумму — свыше 8 миллионов рублей, то император распорядился за каждые две тысячи рублей новых недоплат — забирать в армию ещё «по одному взрослому рекруту». Это был удар по больному месту, и евреи в России, возможно, пожалели, что их европейские собратья так шумно вступились за них в вопросе контрабанды.

И на этом Николай I в 1844 г. не остановился. Он решил изменить структуру еврейского сообщества и, соответственно, убрать такое старое промежуточное и самостоятельное звено управления, как кагальное руководство, которое, по убеждению императора, вело самостоятельную антигосударственную политику, дурно влияло на многомиллионное еврейское население и мешало ему управлять евреями и воздейство­вать на них. Николай I упразднил существовавшие многие века кагалы и их функции передал городским властям — управам и ратушам.

Это совсем не означало, как утверждает наш «славный» современный историк Г. Костырченко, что после этого революционного постановле­ния еврейские лидеры потеряли своё значение и «ушли на пенсию», а евреи пошли со своими проблемами и спорами в городские управы. Всё осталось по-прежнему. Только то, что раньше было легально, стало нелегально и не афишировалось.

Кто из евреев болтал лишнее о внутренней жизни кагала — подвер­гался строгим наказаниям, вплоть до изгнания и проклятия, становился изгоем. А кто был не согласен с решением старейшин и вынесенным наказанием и дерзали оспорить во вне, в гражданском суде, то по сви­детельству известного еврейского общественного деятеля Гиллера Маркевича: «Буде же кто. находил способ из тюрьмы. писать высшему правительству, того уже посредством служителей отправляли без даль­них околичностей на тот свет» (С).

В новой ситуации — вынужденная конспиративность лидеров объективно добавила значимой революционности, оппозиционности еврейской общине. Фактически — система управления еврейским со­ обществом религиозными и общественными авторитетами не менялась принципиально тысячелетиями, менялись только её формы — до 40-х годов XIX века была одна форма, до 30-х годов XX века — другая, со­ временная выглядит иначе.

Вернёмся к событиям истории и к настойчивому и упорному им­ператору Николаю I, который и на этом своём кардинальном решении не остановился и продолжал «строить» евреев. Такое впечатление, что он весь 1844 год уделил еврейской проблематике, и пытался оконча­тельно решить «переходную» проблему, доставшуюся ему по наследству от брата, отца и бабушки.

Вероятно, правильно понимая, что реформа кагальной системы не даст большого эффекта и, не желая дать евреям свободу покинуть страну (а они и сами этого не хотели), император решил поступить ещё более глобально — постараться изменить сознание, менталитет евреев. Поскольку сознание взрослых и старых людей изменить почти невозможно, то Николай I решил взяться за молодые поколения, за их образование.

«Венценосный изверг приказал обучать их (евреев) русской гра­моте», — прокомментировал школьную реформу 1844 г. Николая I известный террорист-большевик Дейч (С).

Как мы уже знаем, император Александр Первый в 1804 году дал евреям равные права в деле образования. И это была ошибка не в ре­шении, а в надеждах. С одной стороны, русские ошибочно считали евреев неким тёмным необразованным народом, недостаточно циви­лизованным, — они держаться особо в стороне с некими странными архаичными религиозными предрассудками. Казалось бы — вот они пойдут в нормальные учебные заведения и станут образованными, ци­вилизованными, откроются, раскроются, смешаются, объединяться (так вероятно думал вначале и египетский фараон правивший более тысячи лет назад до нашей эры).

С другой стороны, — российские власти предполагали через русские школы, русских учителей проводить частично ассимиляцию и русифи­кацию евреев. Поэтому, как мы уже наблюдали, русские как дети радо­вались переходу первых евреев в православие. На самом деле надежды российского руководства были иллюзорными. Евреи в русские школы не пошли.

Русские ошиблись, потому что плохо изучили евреев и не знали, что у них уже давно организована прекрасная, иерархичная система обязательного поголовного обучения молодёжи. С семи лет еврейского мальчика в малой учебной группе еврейские учителя знакомили деталь­но с историей, с теологией, обучали математике, нескольким языкам, искусству дискуссии и ещё многому полезному. При этом была необы­ чайная строгость учителей (ребе) и родителей к ученикам — «пощёчина со щепоткой табаку летит мне прямо в лицо как заслуженная кара за невнимательность», — вспоминал свое обучение С. М. Дубнов. То есть, даже нерадивым (и «свободолюбивым») ученикам давали принудитель­ное многостороннее образование, в котором воедино были соединены наука и религия. Поэтому почти все еврейские молодые люди уже в возрасте 12-14 лет намного превосходили в своём интеллектуальном развитии даже тех своих сверстников неевреев, которые могли в то время приобщится к образованию. Вот что вспоминает С. М. Дубнов, когда, пройдя еврейскую систему обучения, попал в русскую школу не к своим сверстникам, а в старшую группу:

«Некоторые ученики закрытого еврейского училища были переведе­ны в русские приходские училища. Я попал там в старшую группу и очу­тился на одной скамье с еле грамотными детьми русских мещан (14 лет), грубоватыми и пересмешливыми. Ничему я здесь не мог научиться».

Естественно, он ушёл из этого училища, а другие евреи, понимая бесполезность такой учёбы, даже туда и не входили. Но на всякий случай еврейские идеологи страховались и делали всё, чтобы еврейские дети не ходили в русские школы и не теряли свою аутентичность. Чтобы наш современный оппонент из Израиля Я. Рабинович не упрекал меня за неуважение к трудам Шимона Дубнова, я опять воспользуюсь свиде­тельствами Дубнова, который вспоминает выступление одного патрио­та-идеолога перед евреями в синагоге против русского просвещения:

«Когда ты придёшь на тот свет, и Верховный Судия спросит тебя: почему не доносится до меня звуки кадиш (заупокойной молитвы сы­новей о родителях) твоего сына, — что же ты ответишь?

Ты скажешь: я позволил своему сыну учиться в гойских школах, часы утренней молитвы он проводит не в синагоге, а в гимназии. И раздаётся грозный голос: горе тебе, несчастный!

Ты погубил душу сына и потерял молельщика за упокой твоей души. Ступай в ад!». Громкие рыдания оглашали синагогу». Как видим, всё это было серьёзно и эффективно.

Ситуация была смешной — русские пытались учить и просвещать евреев, которые сами считали русских варварами и язычниками. Вот на эту тему соответствующее воспоминание С. М. Дубнова, когда был большой пожар в его родном городе: «Когда его (деда) собственный дом был охвачен пламенем, дед стоял на улице и молча смотрел, как исчезает его добро, источник его пропитания (дом сдавался в аренду). Стоявшая рядом дочь громко плакала, а он её успокаивал. Дочь сказала: «Отец, как же мне не плакать? Смотри, вон наш сосед, «галех» (православный священник), плачет у своего сгоревшего дома». «Дурочка, — ответил старик, — ему есть о чём плакать: ведь у него Бог сгорел (деревянная икона), а наш Бог не сгорел, Он о нас позаботится».

В общем, многое ясно. Евреи считали себя по сравнению с русскими (и другими славянами) другой, более высокой цивилизацией. И соответ­ственно этому понятию и факту поступали. С. М. Дубнов вспоминает, что он, будучи уже взрослым, в конце XIX века, решил пародировать своего знаменитого земляка — философа Спинозу и немного размяться физическим трудом, попытался распилить досочку во