проживали в уезде. Приведенные черты дают понятие об избирательной системе 6 августа как о системе, дающей преимущество землевладельческим слоям общества.

Манифест 17 октября и реформа представительства. Глубокие волнения, охватившие страну осенью 1905 года, дали жизнь торжественному акту, в котором правительство становится на новый путь разделения законодательной власти между монархом и представительными учреждениями. Из трех статей манифеста 17 октября, о гражданской свободе, о расширении избирательного права и о законодательной власти Думы, без согласия коей не может восприять силы никакой закон, до сих пор разработаны в законы лишь вторая и третья статьи. Указом Сенату 11 декабря 1905 г. круг избирателей в Государственную Думу расширяется весьма значительно, почти до пределов всеобщего избирательного права. Но с другой стороны, сохранены избирательные курии 6 августа и число выборщиков от каждого съезда определяется по-прежнему в соответствии с размером налогов и сборов, идущих с каждой категории избирателей. Новые голоса распределились между съездами далеко не равномерно: имущественный ценз «домообзаводства», примененный к городским выборам, увеличивает по крайней мере в десять раз число избирателей в городских съездах. Но ценз управления землею и пониженный ценз сложный (отделы III, IV), примененный к съезду уездн. землевладельцев, увеличивает число избирателей в эту курию едва на одну треть (разъяснения Сената в руководство вторых выборов сократили и эту сравнительно небольшую добавочную часть голосов). Наконец, крестьянские выборы оставлены совершенно без изменения. В дополнение к трем съездам 6 августа закон 11 декабря устанавливает еще съезды уполномоченных от рабочих (отдел V указа) фабричного, горного, горно-заводского производств и от железнодорожных мастерских. Рабочие (ст. 4) избирают из своей среды уполномоченных по следующему расчету: в предприятиях с общим числом рабочих мужского пола от пятидесяти до тысячи – одного уполномоченного, а в предприятиях свыше тысячи – по одному уполномоченному на каждую тысячу рабочих. Общее число выборщиков от рабочих в губернских и городских собраниях выборщиков определяется в 236 чел. (по расчету одного выборщика на 10 000 рабочих). Рабочие голоса тонут в массе выборщиков избирательных собраний, ибо выделены в особую курию и, следовательно, не могут повлиять на исход выборов в местах, где они бывают скученны. Таким образом, закон 11 декабря осуществляет весьма широкое, но и весьма неравное избирательное право. Неравенство это усиливается еще тем, что в городские списки вносятся некоторые категории лиц, имеющих местопребывание в уезде: к представителям торгово-промышленного класса по закону 6 августа (см. выше) здесь присоединяются квартиронаниматели в уезде и служащие в правительственных, общественных и сословных учреждениях, если живут в уезде не менее года. Этим из состава уездных съездов, построенных всецело на имущественном цензе, устраняются местные жители, не имеющие этого ценза (к таковым принадлежит, например, почти вся интеллигенция деревни). Наконец, списки избирателей составляются частью явочным порядком и с тем, что не подавший заявления в срок уже теряет на данные выборы свое право, а частию ex ofticio разными учреждениями. Таким образом как бы устраняются одни избиратели и искусственно привлекаются другие.

За расширением избирательных прав населения последовало новое Учреждение Государственной Думы, изданное в исполнение последней статьи манифеста 17 октября «установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей». Изданное 20 февраля 1906 г. также при соответствующем манифесте новое учреждение Государственной Думы дает выражение вышеупомянутому основному правилу в ст. 50. Такое же правило заключается и в новом Учреждении Государственного Совета, поставленного рядом с Думою в качестве верхней палаты (Отд. II, ст. 12) на место прежнего законосовещательного Совета. Совет состоит из членов по назначению и из членов по выборам в равном числе (I, 2), причем председателем назначается ежегодно Высочайшей властью из числа членов Совета по назначению (I, 3). Выборные члены: 6 членов Православной иерархии, 18 членов от дворянских собраний, 6 от Академии Наук и университетов, 12 от торгово-промышленных учреждений (советов и комитетов торговли и мануфактур, биржевых комитетов и пр.) и члены от земских собраний, по одному от каждого. Ценз для права избрания – утроенный земский (около 45 000 р.) или простой земский, если кандидат служил по выборам в определенных должностях. Таким образом Гос. Совет является учреждением бюрократически-классовым (за исключением представителей от Академии и университетов) и не без плутократического оттенка.

Новое Учреждение Государственной Думы, за выделением ст. 50, устанавливающей новый принцип согласия Думы, как непременного условия каждого законодательного акта, в общем, воспроизводит Учреждение 6 августа. Право законодательной инициативы даже стеснено, так как законопроекты могут вырабатываться Думою только в случае отказа министра взять на себя их приготовление (ст. 57). В отношении контроля над администрацией Дума по второму Учреждению также стеснена: в случае отказа министра ответить на запрос вторичное (см. выше) постановление Думы представляется Императору не через Государственный Совет, где мнение Думы может встретить поддержку, а чрез представителя бюрократии – председателя Совета.

Государственная Дума может быть до истечения пятилетнего срока полномочий ее членов распущена указом Императорского Величества. Тем же указом назначаются новые выборы в Думу и время ее созыва (ст. 3). Продолжительность ежегодных занятий Государственной Думы и сроки их перерыва в течение года определяются указами Императорского Величества (ст. 4). Из этих статей видно, что не обеспечена самая продолжительность занятий Думы, достаточная для осуществления хотя бы части ее прав.

Изданные 23 апреля 1906 г. Основные законы подлежат изменению лишь по почину императорской власти (ст. 8). Этими законами, во-первых, устанавливается разделение верховного управления и законодательной власти. Первое принадлежит нераздельно императорской власти, сохранившей название «самодержавной». Вторая осуществляется в единении с Гос. Думой и Госуд. Советом (ст. 7 и 10). Далее подробно предусматривается порядок верховного управления и порядок издания временных правил в отсутствие Думы, когда она распущена. Меры, принятые в порядке верховного управления, подлежат ободрению Думы в течение двух месяцев со дня ее созыва. В основных законах повторяются те статьи из Учреждения Думы и Совета, почин в изменении коих принадлежит императорской власти исключительно. Такими статьями являются все, в коих устанавливаются границы прав Думы.

Одним из самых существенных ограничений законодательных прав Думы является полное равенство ее в делах законодательства с Государственным Советом. Дума лишена даже обычного преимущества нижней палаты над верхней в вопросах расходования народных средств, хотя и по Учреждению Думы рассмотрение и утверждение бюджета составляет законодательный акт, а не акт верховного управления, к которому относятся только чрезвычайные сверхсметные расходы, вызванные нуждами военного времени. В отсутствие Думы министерством постепенно открываются кредиты в прошлогодних размерах.

Собирая, распуская Думу, управляя страной без нее и без нее же издавая важнейшие акты, имеющие законодательное значение (Наказ землеустроительным комиссиям), правительство все же стоит все время лицом к лицу с народным представительством, около которого, как около оси, вращается его деятельность. И в этом глубокая разница с деятельностью правительства до японской войны. Независимое совершенно, среди безмолвного общества, едва подымавшего свой критический голос, оно не имело в своей деятельности даже и такого объединяющего момента, как борьба с Думою, и отдавалось стихийному произволу неожиданных случайностей. В непрерывном взаимодействии правительственной власти и народного представительства, крепнущего в борьбе с ее преобладанием, и заключается залог будущего развития государства и усвоения правительством культурных начал конституционной монархии.