энтузиазма. Всецело в массе своей зависящее от служебного заработка, офицерство не может препятствовать и надстройке над ним высшей военной бюрократии, сильной связями, протекцией, средствами, которая и распоряжается самовластно и безответственно делами армии, к великому ущербу ее боевой способности.

Военному столкновению между Японией и Россией предшествовали продолжительные переговоры между обоими правительствами. Япония, заручившись договором с Англией и готовая к войне совершенно, пожелала разграничить с далеким соседом сферы влияния на материке, и притом сообразно с реальным соотношением сил. Сравнительная слабость России на Дальнем Востоке сознавалась отдельными представителями русского правительства; кроме того, насущным интересам Японии на материке, и в частности в Корее, нечего было противопоставить с русской стороны, так как нужная России северная Маньчжурия вряд ли была нужна Японии. Русское правительство и проявило уступчивость; но нежелание очистить южную Маньчжурию и раздражавшие японского общество хищнические затеи влиятельных спекулянтов в Корее дали повод к войне и создали настроение, при котором она и вспыхнула после перерыва переговоров 24-го января 1904 года; удачная атака на русский флот обеспечила Японии господство на море, и русская армия усвоила тактику отступления и постепенного накопления сил, японская – наступления и постепенного захвата территории, и обе стороны изменяли себе, приковывая части сил к Порт-Артуру: одна – чтобы поддержать с ним сообщение, другая – чтобы оторвать его. Битвы при Кинжоу (13 мая 1904) и Вафангоу (1–2 июня) решили эту борьбу в пользу Японии. Первое генеральное сражение при Ляояне (12–21 авг. 1904) не дало японским войскам решительного перевеса, но принудило русских к отступлению. Второе сражение при Шахэ (22–30 сент.) заключило кампанию 1904 года. Небывалое по размерам и кровопролитию, оно также не решило войны. В зимний период на южном театре войны решилась участь Порт-Артура, продержавшегося всего 20 дней после смерти своего славного защитника, ген. Кондратенка, а по возобновлении кампании на севере в 1905 г. произошло и решающее сражение войны под Мукденом (13–24 февраля), беспримерное в истории по громадности сил и жертв. Оно, как и первые два, не окончилось прямым разгромом русской армии в бою, но на этот раз во время отступления армия понесла такие потери, что исход кампании был решен. В противоположность сухопутной армии, русский флот, частью расстрелянный в водах П.-Артура, частью потопленный при Цусиме (14–15 мая) и частью неумело затопленный своими при сдаче П.-Артура, не оказал врагу достойного сопротивления.

Война обнаружила полную непригодность флота, его материальной части и личного состава, а в сухопутной армии целый ряд глубоких изъянов: отсутствие знаний, произвол и бюрократический формализм высших чинов, а вместе с тем подавленность рядового офицерства, лишенного подготовки, инициативы.

23 августа 1905 г. в Портсмуте подписан был мирный договор между Японией и Россией. Россия уступала Японии южную половину Сахалина, т. е. часть своей территории, затем арендные права в Квантунской области и выстроенные с такими тяжелыми затратами Порт-Артур, Дальний и самую железную дорогу, начиная от пункта южнее Харбина (на 250 в.). За Японией со стороны России признавалось право исключительного протектората над Кореей. Россия сохранила за собою договорные права, связанные с обладанием северными участками Восточно-Китайской ж. д. (Харбин – Владивосток), но самую Маньчжурию обе стороны обязывались очистить от своих войск. Кроме того, Россия, не платя контрибуции, вознаграждала Японию за содержание многочисленных русских пленных. Япония по этому договору приобретала территорию, почти равную своей собственной, Россия осталась с незащищенною железною дорогою к Владивостоку и весьма дурным стратегическим положением на Дальнем Востоке, без тех пространств северной Маньчжурии, которые столь ей необходимы для обороны Восточной Сибири и Приморской области (см. выше). Так закончилась самая несчастная и самая изнурительная война, какую вела Россия. Чтобы собрать мильон войска и увезти его за 7 тыс. верст, понадобилось сломать сотни тысяч крестьянских хозяйств, оторвать от дела сотни тысяч рабочих рук, погубленных затем в Маньчжурии или ввергнутых в острую безработицу, наступившую после войны. Вместе с тем на платежные силы живущего и следующего поколения легла огромная тяжесть мильярдных затрат, сделанных русским правительством на Дальнем Востоке и ради Дальнего Востока в слепой и безответственной трате народных сил.

Реформы 1905 и 1906 гг. Японская война обнаружила на кровавых и потрясающих примерах и перед самыми широкими кругами населения всю несостоятельность правительственных действий. Стремлением правительства опереться в дальнейших своих мероприятиях на консервативные и влиятельные слои общества вызвано было Учреждение Государственной Думы, изданное при соответствующем манифесте 6 августа 1905 г.: в русской государственной жизни полагалось начало народному представительству, созываемому ежегодно и установленному раз навсегда. Этот законодательный акт был первым шагом от того чисто приказного строя, которому оставалось верно русское государство во всех чертах своего устройства; но в этом не все значение первоначального учреждения Думы, которому жизнь не дала осуществиться: последующие реформы были не столько отменою, сколько развитием Думы 6 августа и водворением ее на конституционные основания, делящие верховную власть между короною и народным представительством. Дума 6 августа имела быть законосовещательною: ее постановления не имели обязательной силы; однако «законодательные предположения», отвергнутые большинством и Думы, и Государственного Совета, при котором состояла Дума (и до известной степени в положении, подчиненном Совету), не передавались на усмотрение верховной власти (ст. 49). Ведению Думы подлежали все предметы, требующие издания законов и штатов, государственная роспись, сметы министерств, отчеты Контроля и пр. (ст. 33). Но законодательная инициатива Думы поставлена была в тесные рамки: проект нового закона может исходить не от одного члена Думы, а не менее как от 30, и если принят большинством двух третей в Думе, но отвергнут министром, к ведомству которого относится, то поступает на экспертизу Государственного Совета (ст. 55–57). Еще ограниченнее право Думы по надзору за управлением: в то время как для постановки законопроекта Думе нужно одно голосование и один месяц (ст. 55), – для того, чтобы довести до Государственного Совета свое разногласие с министром в этой области, Думе потребно двукратное (до ответа министра на запрос и после этого ответа) голосование, притом второе должно дать большинство двух третей (Пол. о выб., ст. 58–61).

Вместе с Учреждением Думы 6 августа издано было и Положение о выборах в нее. Все политическое значение реформы сводилось к тому, сколь широкие круги населения окажутся в рядах избирателей. Избирательный закон 6 августа построен на началах классового и цензового представительства: он вручал избирательное право очень узким кругам лиц, избирающим членов Думы от данной губернии (или области) в одном общем губернском избирательном собрании; но выборы выборщиков, голосующих в этой стадии выборов, разбиваются на три независимые избирательные собрания: съезд уездных землевладельцев, съезд городских избирателей, съезд уполномоченных от волостей и станиц (ст. 3). (Города, обособленные в независимые округа, выбирают выборщиков по участкам и членов Думы в городском собрании выборщиков.) Распределение числа выборщиков между этими съездами находится в зависимости от имущественной силы каждой группы, соответственно условиям данной местности, и не находится в прямой зависимости от численности лиц, пользующихся в каждом съезде правом голоса. При большой разнице ценза (в съезде землевладельцев примерно 15 т. р., в съезде гор. избирателей лишь около 1500 р.) выходит, что голос уездного землевладельца имеет гораздо более избирательной силы, чем голос городского избирателя. Кроме ценза простого, выборы устанавливают и ценз сложный – ценз лиц, владеющих в уезде или землею в размере не менее десятой доли количества десятин, определенного для каждого уезда, или иным недвижимым имуществом (но не торгово- промышленным заведением) стоимостью не менее 1500 р. Такие лица в особом съезде избирают по одному уполномоченному в съезде уездн. землевладельцев, полагая по одному на полный избирательный ценз. Таким образом, голос таких лиц ровно в десять раз слабее голоса уездного землевладельца. Крестьянское представительство осложняется одною лишнею степенью (волостной сход – съезд уполномоченных – губернское собрание), если считать волостной сход за первую степень. Зато из числа членов Думы от каждой губернии один должен быть крестьянин. Торгово- промышленные люди, не имеющие земельного ценза, включены в состав городских избирателей, хотя бы