Про удалого партизана, Конец же песенки: Кремлю Я знамя шелком разошью Алее мака в огородце. — И улыбается на солнце Кобзарь-провидец…Днепр заржал И гонит полноводный вал На зависть черному поморью! Оксана, пой вишневой зорью, И тополь сватайся за хату, Тарас Николе, как собрату, Ковыльную вверяет кобзу! — И с жемчугом карельским розу Подносит бахарь Украине! О, Кремль, тебе на Сахалине Узорит сказку орочен! Лишь я, как буйвол, запряжен В арбу с обломками Рассеи, Натруживал гагарьи шеи, С татарскою насечкой шлеи, Ясачным дедовским напевом. Но вот с вершин дохнуло гневом, Зловеще коршун прокричал, И в ледяных зубах обвал, Как барс трусливого ягненка, Меня помчал, где ливней гонка И филин ухает спросонка, Кровавит рысь лосихе вымя, И пал я в глухомань в Нарыме! И изблевал я желчь свою, Зрачки расширил, как озера, Увидя взломщика и вора В лукавом сердце, и ладью С охотничьей тунгусской клятвой, Прошив упорной мысли дратвой И, песню парусом напружив, На лов невиданных жемчужин Плыву во льды путем моржовым, Чтобы, как чайка, юным словом, Лесою и веслом еловым Покрыть коварную вину! Как лосось мерит глубину, Лучами плавники топыря, Чтобы лунеть в подводном мире И наглотаться перлов вволю, Так я, удобрив сердце болью И взборонив его слезами, Отверженным, в жестоком сраме, По-рыбьи мерю сам себя И только образом Кремля Смываю совести проказы И ведаю, что осень вязу Узорит золотом не саван, А плащ, где подвиги и слава Чтоб встретить грудью злую зиму! Я укоризною Нарыму Зенков остяцких не палю И зверобойному копью Медведем бурым сердце ставлю: Убей, и дымною проталью Пусть побредет сиротка муза Наплакать в земляничный кузов Слезинок, как осиный нектар! — Ее удочерит не секта, Не старый ладожский дьячок, А в переплеск зурны восток И запад в мрамор с бронзой тяжкой!.. В луга с пониклою ромашкой Рязанской ливенкой с размашкой, Ты не зови меня, Есенин! Твой призрак морочно-весенний Над омутом вербой сизеет С веревкой лунною на шее, Что убегает рябью в глуби, И водяник ветлу голубит, О корни бороду косматя! Медведю о загиблом брате Поплакать в лапу не зазорно, Но он влюбился в гул озерный И в кедровый вершинный рог, И, чуя, как дымится мох, Теплеют яйца под тетеркой, Увидел за октябрьской зорькой Не лунный омут, где верба, А льдистую громаду лба В зубцах от молний мысли гордой, И с той поры поклялся твердо Сменить просонки на букварь, Где киноварь, смолы янтарь, Брусничный цвет и мох олений Повыпряли, как пряжу Л-е-н-и-н.
