Лобзает светлую сестру — Молчание корней, прогалов… Лишь звезд высоких покрывало Над нею ткется невозбранно — Таков, вечерне осиянный, И древний схимник Савватий. К нему с небесных визаятий Являлся житель чудодейный, Как одуванчик легковейный, С лотком оладий, калачей, Похожих на озерный месяц Косым прозрачным пирожком, И звал в нерукотворный дом От мочежин и перелесин. — Погодь маленько, паренек, Пока доспеет лапоток И заживет у мишки ухо, Его разъела вошь да муха, Да выбродит в лубянке квас. — И с той поры ущербный лапоть Не устает берестой капать, Медведь развел на шубе улей, А квас зарницею в июле То искрится, то крепнет дюже, Святой же брезжит, не остужен, Речной лазурной глубиной, И сруб с колодой гробовой Напрасно ждет мощей нетленных. Как хорошо в смолисто-пенных И в строгих северных лесах! — Подъязик ты, а не монах, Иль под корягой ерш вилавый! Послушай, молятся ли травы, Благословясь ли снегири Клюют в кормушке сухари? Как у топтыгина с ушами?.. — И было в келье мне, как в храме, Как в тайной завязи зерну. — Ну, подплывай, мой ерш, к окну! Я покажу тебе цветулю!.. — И Авва, взяв сухую дулю, Тихонько дул на кожуру. И чудо, дуля, как хомяк, От зимней дремы воскресала, Рождала листья, цвет, кору И деревцем в ручей проталый Гляделося в слюдяный мрак, Меж тем, как вечной жизни знак, В дупельце пестрая синичка, Сложив янтарное яичко, Звенела бисерным органцем… Обожжен страхом и румянцем, Я целовал у старца ряску И преподобный локоток. 'Плыви, ершонок, на восток Дивиться на сорочью сказку. Она с далекого Кавказья На Соловки летит с оказьей, С письмом от столпника Агапа, А чтоб беркут гонца не сцапал, На грудку, яхонтом пылая, Надета сетка золотая — В такой одежине сороку Не закогтит ни вран, ни сокол. Перекрестясь. воззрись в печурку, — Авось закличешь балагурку! Ау! Ау! Сорока, где ты?' Гляжу, предутрием одеты, Горища, лысиной до тучи, И столп ступенчатый у кручи, Вершина — русским голубцом, Цветет отеческим крестом. На подоконнике сорока, Зеленый хвост и волоока, Пылает яхонтом кольчуга. На Соловки примчаться с юга — Пот птичий и гусиной стае!.. Вот поднялась, в тумане тая, Скатилась звездочкою в дол… 'Ох, батюшка, летит орел!..' Но вестник плещет против солнца, И лучик, кольче веретенца, Пугает страшного орла… Вот день, закаты, снова мгла. Клубок летучий ближе, ближе, Уже — полощется, где Кижи, Онего, синий Палеостров И Кемский берег нерпой пестрой. Сюда!.. Сюда!.. 'Чир-чир! Чок-чок!' 'Встречай туркиню, голубок!' И схимник поднимал заслонец. Не от молитвенных бессонниц, Постов, вериг семифунтовых, Я пил из ковшиков еловых Нездешних зорь живое пиво, — Есть Бог и для сороки сивой! Что ковш, то год… Четыре… Пять… И бледной голубикой мать Цвела в прогалине душевной.
