Убийца матери великой!.. — И блюдом с алой земляникой Оборотилась лира с певчим — Все причастились телом вещим И кровью сладостно певучей. Меж тем с базальтовых излучин, Хрустальный колоколец в горле (Ее с икон недавно стерли), Монисто из рублей хазарских, — Запела птица рощ цесарских: К нам вести горькие пришли, Что зыбь Арала в мертвой тине, Что редки аисты на Украине, Моздокские не звонки ковыли, И в светлой Саровской пустыне Скрипят подземные рули! К нам тучи вести занесли, Что Волга синяя мелеет, И жгут по Керженцу злодеи Зеленохвойные кремли, Что нивы суздальские, тлея, Родят лишайник да комли! Нас окликают журавли Прилетной тягою в последки, И сгибли зябликов наседки От колтуна и жадной тли, Лишь сыроежкам многолетки Хрипят мохнатые шмели! К нам вести черные пришли, Что больше нет родной земли, Как нет черемух в октябре, Когда потемки на дворе Считают сердце колуном, Чтобы согреть продрогший дом, Но не послушны колуну, Поленья воют на луну. И больно сердцу замирать, А в доме друг, седая мать!.. Ах, страшно песню распинать! Нам вести душу обожгли, Что больше нет родной земли, Что зыбь Арала в мертвой тине. Замолк Грицько на Украине, И Север — лебедь ледяной Истек бездомною волной, Оповещая корабли, Что больше нет родной земли! — Разбился бубенец хрустальный, И как над мисой поминальной, Сединами поникли старцы. Бураном перекрылись кварцы, И тихо плакала слюда — Окаменелая вода. А маменька и Елпатея От половчанина-злодея Оборонялись силой крестной. Но вот из рощи пренебесной В тайник дохнуло фимиамом, И ясно зримы храм за храмом, Как гуси по излуке синей, Над беломорскою пустыней Святыни русские вспарили, Все в лалах, яхонтах, берилле: Егорий ладожский, София, Спас на Бору, Антоний с Сии И с Верхотурья Симеон. Нередицы в атласном корзне Четою брачною и в розне Текли и таяли, как сон. И золотой прощальный звон Поил, как грудью, напоследки Озера, камни, травы, ветки, Малиновок в дупле корявом… Прощайте, возопил собор, Святая Русь отходит к славам, К заливам светлым и купавам Под мирликийский омофор! Вот пронеслись, как парус, Кижи — Олонецкая купина, И всех приземистей и ниже, Кого, как челку, кедры лижут,
