Сергеевна была строга, к жизни относилась слишком серьезно, маленькие невинные радости вроде посиделок с подружками и купленных тайком от мужа лишних туфель считала недопустимыми в семейной жизни. Да и самого мужа у нее не имелось – они развелись очень давно, когда Олег был совсем маленьким, и мальчик вырос без отца. Впрочем, здесь Ольге говорить было нечего – сама, что называется, такая.

Нина Сергеевна носила всегда строгие блузки с глухим воротом стоечкой и юбки устаревшего фасона «трапеция». Губы подкрашивала розовой помадой самого, на взгляд Ольги, невыгодного оттенка. Прическа ее – старомодный узел волос, но не на затылке, а на темечке – наводила на мысль, что волосы подкладные. Кстати, при ближайшем знакомстве так оно и оказалось. К Ольге она обращалась на «вы», сына называла всегда только Олегом. Не сыночкой, не Олешеком, не Аликом, а исключительно Олегом.

В общем, будущая свекровь оказалась самой настоящей мымрой. Но, как уже говорилось, Ольгу всячески привечала – поила чаем, пыталась поговорить с ней по душам, подарила пудреницу и набор носовых платочков.

Причина такого отношения выяснилась очень скоро.

Олег был очень жалостливым человеком. Настолько, что, по мнению матери, это качество сильно мешало ему жить. Так, он мучился совестью, что якобы по его вине погиб второй пассажир машины, попавшей в аварию на скользком шоссе под Новгородом.

У друга осталась семья – жена и маленькая дочка. Олег часто навещал их, всячески поддерживал молодую вдову, помогал деньгами.

Нина Сергеевна прекрасно знала своего сына – ради того, чтобы успокоить свою совесть, он мог жениться на женщине с ребенком, тем более что вдова всячески его поощряла – не то от отчаяния и боязни одиночества, не то из самой элементарной корысти, Ольга так и не уяснила.

Разумеется, Нина Сергеевна не могла такого допустить, она твердо знала, что ничего хорошего из этого брака не получится. Она-то видела вдову насквозь, потому что прекрасно знала погибшего приятеля Олега. Ни рыба ни мясо, ни профессии приличной, ни заработков. И собой не так чтобы хорош…

В общем, о покойниках плохо не говорят, но Олегу он не чета, так что вдова вполне сознательно приводила Олега к мысли о браке, который был для нее наилучшим выходом.

И все попытки Нины Сергеевны вразумить сына разбивались о наполненные слезами глаза молодой привлекательной вдовы и о вопросы девочки, когда же придет ее папа. Ох уж эта проклятая жалостливость и еще гипертрофированная совесть в придачу!

Нина Сергеевна поразмыслила и решила, что сына спасет от скоропалительного брака только появление новой невесты. Однако увлечь Олега могла только такая же несчастная, обиженная судьбой женщина, и Ольга тут появилась очень кстати – мама умерла, отец выгнал из дома и так далее…

Чтобы навсегда отвадить вдову-хищницу, Нина Сергеевна скрепя сердце согласилась на женитьбу сына.

Ольга недолго думала, да и выбора у нее не оставалось. Олег ей нравился, он был вежливый и симпатичный, жил в отдельной квартире, прилично зарабатывал. Правда, в нагрузку прилагалась свекровь, но с этим приходилось мириться.

Они поженились быстро и без торжественности, так настояла свекровь. Ольге было все равно.

Семейная жизнь мало радовала Ольгу.

Как только исчез с горизонта призрак требовательной вдовы, Нина Сергеевна опомнилась и удивилась – как это она позволила сыну жениться на провинциальной нищей девчонке без роду, без племени. Еще хорошо, что сирота, а то не продохнуть было бы в квартире от провинциальных родственников!

И Нина Сергеевна планомерно и целеустремленно начала готовить сына к разводу.

Начать с того, что она категорически отказалась прописать Ольгу в своей квартире.

«Ты прекрасно знаешь, – отвечала она на все просьбы сына, – что эта квартира – единственное, что у нас есть, и я не хочу на старости лет остаться ни с чем и ночевать на вокзале!»

И стояла, сложив на груди руки, как статуя, изображающая непреклонность, и задирала голову высоко, едва не задевая люстру своим шиньоном.

Ольга взяла тогда неверный тон, она еще не разобралась в характере своего мужа и думала, что раз получила штамп в паспорте, то имеет права не на квартиру, а хотя бы на то, чтобы свекровь не оскорбляла ее с первых же дней семейной жизни.

Она повысила голос, ответила свекрови в том же тоне, и тут же получила строгую отповедь от мужа.

Они быстро помирились, но вопрос с пропиской так и остался нерешенным. В больницу без прописки не брали, да не больно-то Ольге туда и хотелось, она слишком хорошо знала, какая это тяжелая и неблагодарная работа. По рекомендации соседки она устроилась администратором в салон красоты, что находился в их же доме.

Семейная жизнь явно не складывалась. Ольга очень скоро поняла, что свекровь ни за что не даст ей покоя. Уж она-то знала, какой ее сын жалостливый, и сменила тактику. Теперь она не выговаривала Ольге за какой-нибудь мелкий хозяйственный проступок, а бродила по дому в халате, распространяя вокруг себя невыносимый запах лекарств, и на все вопросы утомленно отмахивалась – делайте, мол, как хотите, а мне уж недолго осталось…

Вариант оказался беспроигрышным, у Ольги просто не было шансов – молодая, красивая, здоровая, как она могла конкурировать в глазах Олега с его больной, тихо угасающей матерью… Теперь он смотрел на мать с тихой жалостью и рявкал на Ольгу по любому поводу. Угодить этим двоим было просто невозможно, да Ольга не очень и старалась, знала, что все равно без толку.

Года два они все же продержались, после чего усилия свекрови увенчались полным успехом, и Олег подал на развод. Ольга к тому времени сменила несколько мест работы, все удачно, с заметным повышением зарплаты, и теперь работала администратором в элитном салоне красоты под названием «Белла».

Так что, когда грянул развод, она смогла позволить себе снять квартиру. Она выбросила из головы бывшего мужа и свекровь, как только захлопнула за собой дверь их жилища.

Водились у Ольги мужчины, очарованные ее привлекательностью и отдельной квартирой. Мужчины были разные – помоложе, постарше, довольно обеспеченные. Они водили Ольгу в рестораны, делали подарки, но ни один из них не собирался связать с ней свою жизнь. Один был женат, другой – женат дважды, третий – такой же, как она, приезжий без собственной жилплощади и прописки, а четвертый жил с мамой в двухкомнатной квартире в спальном районе – такого Ольга уже повидала, на всю жизнь накушалась.

Годы бежали неумолимо, вот уже и минул тридцатилетний рубеж, а ничего в Ольгиной жизни не менялось. Работа давала возможность покупать еду и одежду, пусть не самую лучшую, а также оплачивать квартиру, но что с ней станется, если ее уволят? Хозяйке салона красоты захочется иметь администратором кого-то помоложе и посвежее: ведь привлекательные сотрудницы – это живая реклама. Заменить Ольгу другой девушкой ничего не стоит, она ведь не какой-то там классный специалист!

Допустим, работу она найдет – за столько лет все же обросла кое-какими связями, может быть, даже сумеет пристроиться на хорошее место. А что потом? Годы все-таки идут, и шансов устроить личную жизнь все меньше и меньше. Если же не будет у нее возможности снимать квартиру, она окажется на улице, у тетки на раскладушке долго не проспишь…

Возвращаться в Новгород никак нельзя, да и некуда, работы там нету, не в больницу же идти на три тысячи… Да и папашка небось подсуетился и выписал ее из той десятиметровой комнаты на все четыре стороны.

Такие мысли приходили в голову иногда по ночам, но Ольга старалась их отгонять.

Ольга всегда трезво смотрела на вещи и реально оценивала свои силы, но мечта о собственной квартире не оставляла ее ни днем, ни ночью. Если бы у нее было собственное жилье, из ее жизни ушло бы грызущее временами беспокойство, судьба ее изменилась бы к лучшему. Так что неожиданное предложение Галины Тимофеевны показалось ей чудесной сказкой.

– Ты подумай, Олечка, – говорила тетя Лика. – Я, конечно, плохого Галине не желаю, дай Бог ей здоровья, но ведь как потом будет хорошо! У тебя квартира будет, да и я рядом. Мало ли, что со мной, тоже ведь годы идут…